— Ага, сделаем, — кивнул мужик, который мне начинал нравиться всё больше и больше, как кандидат на офицерскую должность — расторопен, исполнителен и психологически устойчив.

Не дожидаясь, пока они отведут пленных, я сунул кляп бандиту в рот, потом положил его руку на бревно и ударил по мизинцу рукоятью кинжала, раздробив фалангу. Бандит замычал и выгнулся от боли.

— Скажешь, — уверенно повторил я, — Ни один человек не может вытерпеть хорошего допроса, но раз ты пока молчишь, тогда продолжим.

После четвертого пальца я уже видел по глазам, что разбойник согласен выложить всё, что знает, но для надежности ещё немного поработал над его руками, после чего вытащил кляп и информация полилась рекой. Звали его Буремир из рода Отришей племени Локничей, относящихся к Древлянам. Был он ни много, ни мало, четвертым сыном племенного князя Мирослава. Правда, это родство ему не давало серьезных преимуществ, потому что рассчитывать на княжеский титул он мог только после смерти трёх старших братьев, да и то только в том случае, если на то будут согласны старейшины. Поэтому купеческая стезя юному княжичу показалась куда более перспективным способом обеспечить себе и своим будущим потомкам безбедное существование. Выпросив у отца некоторую сумму, Буремир занялся торговлей, но оказалось, что это не такое простое дело, как изначально виделось со стороны. Как ни странно, его все хотели обмануть — старались всучить некачественное зерно по высокой цене, доказывали, что предлагаемые им железные изделия никуда не годятся и должны стоить вдвое дешевле, чем он намеревается за них получить. Со временем, он, может быть и смог бы набраться опыта и начать хорошо зарабатывать, однако на третий год своей купеческой деятельности его караван попал в ураган на Днепре, потеряв почти половину своего товара, часть которого к тому же была взята в долг. Отец восполнять его оборотные средства категорически отказался, указав на то, что тот уже самостоятельный муж и сам должен решать свои проблемы. Оказавшись в сложной ситуации, юный купец решил, что можно восполнить убытки за чужой счет. В его команде подобрались парни, не менее жадные до наживы, чем он сам, и такие же беспринципные, поэтому предложение заняться кровавым промыслом, они восприняли с воодушевлением, и вскоре началась его разбойничья карьера, которая к моменту нашей сегодняшней встречи длилась уже три года. Буремир у себя в племени считался преуспевающим купцом, а на просторах славянских земель он был обычным разбойником, который вместе со своей ватагой лишил жизни около полутысячи человек, забрав себе их имущество. В ходе нашей задушевной беседы он вспомнил и нападение на меня, посетовав, что недооценил одного безобидного с вида подростка и взял недостаточно подельников для нападения. Также он подробно рассказал, где находится его основная разбойничья база, где ещё оставалось восемь бандитов, охраняющих его добычу, а потом и поведал про свой последний рейд.

Для постоянно возрастающих аппетитов кровавого бандита, с речного пиратства добычи было уже мало, так как купцы ходили караванами с охраной, а если кто-то на свой страх и риск плыл на одиночной лодке, то с такого болвана дохода было совсем немного. Поэтому Буремир решил рискнуть и провести сухопутный разбойничий рейд, пройдя со своей бандой по землям, разделяющим роменов и северян, между которыми давно уже были враждебные отношения, при этом он нападал на приграничные селения, рассчитывая, что пострадавшие будут обвинять в нападении своих соседей с противоположной стороны. Три дня назад они учинили разбой в деревне роменов, где перебили всех жителей от мала до велика, оставив только нескольких девок для забавы, и ушли с ними в безлюдную местность, чтобы отдохнуть и подлечиться — атаман разбойников был ранен в ногу и ему требовалось не менее пятнадцати дней постельного режима. Ну а дальше мне было всё известно.

Закончив с Буремиром, я опросил ещё двух разбойников, которых пытать не потребовалось — им было достаточно вида своего окровавленного и просящего пощады атамана, чтобы развязались языки. Получив подтверждение правдивости слов бандитского предводителя, я перерезал ему глотку, а двоих пленных решил пока оставить живыми и приказал их покрепче связать.

После того, как мы собрали трофеи, которые оказались довольно богатыми, и навьючили лошадей, я уже собирался дать команду на выдвижение, но ко мне обратился Стыр:

— Княже, надо бы тех девок похоронить, они должны бы уже управиться, а то марами станут, всем плохо будет. Жечь не будем, только головы отрубим да закопаем, этого хватит, чтоб не поднялись.

— Хорошо, — согласился я, — Пройдем сначала за ними следом, похороним, а уж потом и в обратный путь двинемся.

Оказалось, Стыр и в следах неплохо разбирается, поэтому он пошел первым, указывая дорогу. И вскоре мы добрались до места, где роменки решили распрощаться с жизнью. Однако, вопреки нашим ожиданиям, пятеро из них были ещё живыми, и лишь одна, самая старшая, висела в петле.

— Чего это вы сидите? — строго спросил Стыр, увидев девушек, — По времени уже давно должны были успеть, дело ведь недолгое! Раз и готово! Вот что теперь с вами делать?

В ответ на его гневную речь, роменки разрыдались в голос.

— Вот дура! — уже более спокойно произнес Стыр, подойдя ко мне, — Она же должна сначала своим младшим помочь, а уж потом и сама удавиться, — он кивнул в сторону покачивающегося на веревке трупа старшей роменки, — Но вместо этого первой в петлю полезла, а эти испугались. И как теперича быть?

— С собой возьмем, — пожал я плечами, радуясь в душе такому исходу, — В христианстве считается, что за случившееся на них греха нет.

— Греха-то может и нет, — скептически согласился мужик, — Но в жены их никто теперь не возьмет, а как без мужика они жить будут? — Ну да, в этом насквозь патриархальном обществе обычный человек просто не может себе представить, как женщина может жить без мужчины.

— Работу я для них найду, пищей обеспечу, так что проживут как-нибудь, всяко лучше, чем в земле сырой лежать, — ответил я Стыру и подошел к девушкам, — Поднимайтесь, пойдете со мной, я не дам вас больше в обиду и позабочусь, чтобы у вас всегда была и работа и кусок хлеба.

Девушки, не переставая подвывать и всхлипывать, встали с земли и подошли ко мне, а я, увидев, что вопрос решился, дал команду выдвигаться в обратном направлении, оставив Стыра и ещё четверых мужиков, чтобы они похоронили мертвую роменку, а потом догнали караван, который с вьючными лошадьми по лесу двигался довольно медленно.

— Стыр! — подозвал я к себе мужика, — Скажи, ты ведь из местного племени?

— Ага, княже, тутошний я! — кивнул он.

— А ты согласишься пойти со мной дальше, я хочу свою базу у тускарей устроить?