Глава 5

Мужики, как обычно, вернулись в деревню за пару часов до заката, однако, хотя им уже и было вкратце известно о моей стычке с людоловами, меня сразу не стали мучить вопросами, а сначала сели за стол, поужинали и лишь потом завели разговор о моих кровавых приключениях. Им я тоже поведал версию о своей эпической победе при непосредственной помощи богов. Некоторые из слушателей косились недоверчиво, но ворох окровавленной одежды и куча трофейного оружия выглядели вполне убедительно. К тому же мои родичи скорее были готовы поверить в помощь богов, чем в то, что тринадцатилетний пацан, пусть и хорошо развитый для своего возраста, самостоятельно укокошил пятерых вооруженных мужиков.

— Ну раз это случилось по воле богов, то значит нельзя Скора наказывать, нельзя его изгонять, а то разгневаются на нас за это боги! — радостно заявил по завершении рассказа мой отец Тихомир.

Ого! Неожиданный поворот!

— Нет, — я горестно вздохнул и опустил голову, — Мне ведь часто снились сны, как я участвую в войнах и сражениях — видно боги такой путь для меня избрали, а сегодняшний бой это знак, что что я должен уйти в другие земли, чтобы защищать правое дело.

— Угу, — тяжело вздохнул отец, опустив плечи, — Стало быть, ты сам хочешь уйти?

— Мне не хочется покидать вас, но чувствую, что такова божья воля — должен я оставить род и племя, да уйти в дальние страны, — смиренно ответил я, подняв глаза к небу.

— Ну раз такова воля богов, сын, то так тому и быть, — горестно вздохнув, согласился отец, — Завтра, стало быть и тризну устроим.

На следующее утро, после завтрака, я достал из ручья сапоги, напихал внутрь соломы и оставил сохнуть в тени деревьев. Затем взял высохшие после стирки штаны и разрезал их на квадратные куски — поручилось три пары портянок. Далее я собрал трофеи, отложенные для продажи, и отправился в деревню голяди, как славяне называли местных аборигенов за то, что те в теплое время года предпочитали обходиться минимумом одежды. Сами они называли себя ягами.

Деревня хозяев местных лесов находилась в паре километров от нашего поселения и по знакомой тропинке я добрался до неё за полчаса. У самой деревни меня встретил Атида — старший охотник рода.

— Доброе утро! — поздоровался я с голядином, с которым, как и все Крепы, был неплохо знаком.

— Приветствую тебя Скор, я ждал тебя, боги сказали, что придешь, и вот ты пришел! — любят местные некоторую театральность, тут уж ничего не поделаешь, ведь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, куда я понесу трофеи сбывать.

— Да, Атида, вчера по воле богов многое произошло, и я хочу рассказать тебе об этом.

Охотник развернулся в сторону деревни и жестом поманил меня за собой. В селении он усадил меня за стол и одна из девушек, из одежды на которой была только короткая набедренная повязка, поставила передо мной нехитрое угощение — печеную половину тушки тетерева и чашу с квасом. Вторую половину птицы девушка положила перед Атидой. Обнаженное девичье тело магнитом притягивало взгляд, и я невольно проводил девушку глазами, отметив про себя, что фигура у неё великолепна. Охотник, заметив, куда я смотрю, гордо произнес:

— Это Кальяна, моя дочь, сама красивая девушка в племени, если хочешь, отдам её за тебя!

Неожиданно, вот же ситуация! Надо аккуратно вывернуться, чтобы не обидеть, а то за трофеи цены хорошей не даст.

— А у неё что, нет жениха? — спросил я охотника, раздумывая над ответом.

— Женихов полно, — пренебрежительно махнул рукой Атида, — Но никто из них не может похвастаться тем, что убил пятерых противников в одном бою.

Продолжая размышлять над ситуацией, я отломил ножку от тетеревиной тушки и принялся медленно её обгладывать.

— Твоё предложение очень лестно, — произнес я, проглотив мясо, — И твоя дочь очень красива, но боги мне указали, что я должен покинуть эти места, и уже сегодня вечером я ухожу.