— А ты мой?

— Я тоже сдаюсь тебе. Полная, блть, капитуляция. Забирай все что хочешь. Сердце, почку, член.

Улыбаюсь.

— Последнее особенно мне пригодится. Но, наверное, не сейчас?

— Сейчас я вряд ли способен тебя трахнуть, НеАнгел. Уж извини.

— Прощаю.

Чувствую, как Мирон прячет улыбку в моих волосах.

— Если я сейчас уеду, ты приедешь ко мне?

— Как только все утрясется — сразу же. Верь мне, Ангелина. Никаких подстав.

Выкручиваюсь в руках Мирона, и мы наконец оказываемся лицом к лицу. Обнимаю его за шею и жмусь к нему всем теломнему. Осторожно, стараясь не касаться травмированного бока. Я все еще голая, уязвимая. Но сейчас, несмотря на мою наготу, именно Мирон кажется мне более обнаженным. Он наконец приподнял завесу своих чувств и выворачивает душу наизнанку. Для меня. Делает первый шаг навстречу.

Наш воображаемый мост доверия под ногами становится крепче. Я ему верю. У меня нет возможности проверить его слова, и я бросаю заниматься анализом и самокопанием. Просто я ему верю. Мирон никогда не был обманщиком, и сейчас ему незачем начинать.

— Я тебе верю.

— Слава яйцам. Я думал, тебя придется связать и усыпить, чтобы отправить в Москву. Обычно ты так легко не сдаешься.

— Я просто устала бороться.

— Больше не нужно. Я все решу.

Гейден касается кончиком носа моего и склоняет голову набок. Я приподнимаюсь на пальцах и сама прижимаюсь к его губам. Поцелуй выходит очень нежным и трепетным. Таким, будто мы пробуем друг друга на вкус впервые.

Обоюдная капитуляция. Белый флаг. Перемирие.

Внезапно Мирон наваливается на меня чуть сильнее. Вспоминаю о его состоянии, и на коже выступает испарина.

Отстраняюсь и спихиваю чемодан с кровати, предлагая Мирону занять его место.

— Ложись, — приказываю. — Тебе нужно вернуться в больницу. Иначе твоя мама тебя убьет.