Мне пора идти, а я не могу сдвинуться с места… Я не могу выйти из чертовой палаты и больницы, где он лежит. Не могу от него оторваться.

Усилием воли забираю свою руку из расслабленных пальцев Мирона и аккуратно, стараясь не шуметь, шагаю к выходу из палаты.

— Я приду утром.

Ирина Гейден ждет в коридоре. Ободряюще обнимает за плечи и ведет меня к лифтам.

— Он сильный мальчик. Боец, — произносит Ирина. — Завтра, скорее всего, уже потребует его отсюда выпустить.

— Я люблю его, — признаюсь.

— Я знаю, милая. Думаю, он тоже тебя очень сильно любит.

32.1

Ночь я провожу к квартире матери близнецов.

Почти не сплю, несмотря на то что мне отвели гостевую спальню с огромной удобной кроватью и ортопедическими подушками. Ирина суетилась вечером, пытаясь накормить меня еще и ужином, от которого я вежливо отказалась. Есть совершенно не хотелось. Она дала мне одну из футболок братьев и, пожелав спокойной ночи, ушла к себе. Чуть позже, когда я вышла за водой на кухню, услышала, как из комнаты Ирины доносился приглушенный голос и тихие всхлипы.

Даже если Ирина Гейден старается казаться сильной женщиной, у нее тоже есть свои слабости. В больнице она не проронила ни слезинки. Старалась, держалась. Подбадривала и меня и бледного как полотно Марка. Видимо, пришло ее время выпустить эмоции наружу.

Потревожить ее в тот момент я не решилась. Шагнула назад в комнату и попыталась уснуть, закутавшись в теплое одеяло.

Когда приходит утро и на телефоне наконец загорается цифра восемь, а на кухне в глубине квартиры мамы Гейденов начинает работать кофемашина, я с облегчением встаю.

Уснуть так и не получилось.

На телефон падает напоминание об отправлении поезда через два часа, но я уже знаю, что никуда не поеду.

По крайней мере, сегодня. Москва может подождать меня еще недели две. Нет срочности уезжать. Тем более я обещала Мирону навестить его сегодня. И, конечно, первым делом собираюсь сделать именно это.

— Доброе утро, — произношу, садясь за круглый стол, стоящий посреди столовой.

Я думала, Ирина Гейден только встала, но с удивлением обнаруживаю, что женщина уже при полном макияже, слишком ярком для раннего утра, и в строгом сером брючном костюме. Ее волосы идеально уложены.

Она ставит передо мной тарелку омлета с зеленью и стакан воды.

— Доброе, Ангелина. Что будешь? Кофе или чай? — спрашивает улыбаясь.