Тем не менее он ухмыляется, поднимается с табурета и непринуждённо копошится в озвученных шкафах. Щёлкает кнопкой на чайнике, запуская монотонное шипение прогревающейся воды, наугад выдвигает несколько ящиков, пока не находит в одном из них чайную ложку. Отмеряет в кружку кофейные крупинки и разворачивается ко мне, удовлетворенно ловя прикованный к своей спине взгляд.

— Итак, наша компания задумывалась как посредник, который закупал иностранную компьютерную технику и перепродавал её на российский рынок. Однако, очень скоро было решено расширить профиль компании за счёт камер наружного и внутреннего наблюдения и контроля скорости — как раз той техники, которая на тот момент только начинала набирать популярность. Несколько крупных государственных закупок и фактическое отсутствие серьёзных конкурентов позволили нам стать практически монополистами в этой сфере, выкупить несколько заводов и необходимые технологии и заняться ещё и собственными разработками. Для полной власти над рынком не хватало только одного — хорошего программного обеспечения.

Он заливает кипятком свой кофе и неторопливо помешивает его, ложка изредка звякает о края кружки, словно маленький молоточек стучит по окаменевшим от напряжения нервам.

Компанию он называет своей. Видно, что так и думает — тот самый парень, который когда-то давно сомневался, удостоится ли хоть пары слов от родного отца.

— Когда заключали первый временный контракт с компанией Байрамова, у них в штате было от силы человек пятнадцать. Несколько талантливых юных программистов, вроде Ромы, и огромное желание показать себя. Наша компания давала им деньги и предоставляла свою технику в бессрочную аренду, и после нескольких очень удачных совместных проектов появилась договорённость о постоянном сотрудничестве. Мы поставляем аппаратуру, они обеспечивают всё, что необходимо для её удобного использования. Их программы совместимы только с нашей техникой, а наша техника — с их программами. Круг замкнулся. Все закупки, государственные программы и крупные заказы идут только через нас. Видеонаблюдение в школах, институтах, больницах и даже зданиях министерства, на улицах и в подъездах, в клубах, кафе и магазинах. Камеры, фиксирующие нарушения по всем дорогам Москвы и области, а так же большинства крупных городов. Даже обычные навигаторы, которые есть сейчас в каждом телефоне. Это всё принадлежит нам. А вместе с тем — огромный контроль за всем и всеми.

— И это всё создал твой отец?

— Нет, это создал мой дед и его друг, который и стал идейным вдохновителем проекта. Дед его подставил, убил и выкупил его долю у родственников за сущие копейки, — его тон напрочь лишён всех нормальных человеческих эмоций, которые непременно должны возникать при рассказе о подобных вещах. Но он хладнокровно делает глоток кипящего кофе и прикрывает при этом глаза, а я с трудом сглатываю слюну, чувствуя лёгкую тошноту и отвращение к тому, какой властью ему теперь дозволено обладать. — Как ты наверное догадываешься, быть монополистами, да ещё и в сговоре друг с другом, не вполне законно. Поэтому приходилось изредка создавать подставные компании, под прикрытием которых мы осуществляли часть заказов. После той ситуации, что повлекла за собой смерть твоей сестры, большую часть денежных заказов решено проводить через липовых посредников, а все финансовые потоки сходятся не на фирмы-однодневки, как раньше, а в компанию, где ты работаешь. Изначально это было дочернее предприятие, которое Байрамов создавал специально для Тимура, и занималось оно вполне невинными вещами: разные приложения для телефона, игры для компьютера и приставок, программы дополненной реальности. Но Тимур лишился поддержки отца и вместе с тем перспективы стать владельцем собственной компании.

— Из-за того, что якобы рассказал лишнего Ксюше?

— Скорее из-за своего поведения в ходе попыток разобраться в той ситуации. Байрамов-старший человек очень жёсткий и требующий к себе безграничного уважения, а Тимур не скупился в выражениях, доказывая свою невиновность. Вот и получилось так, что они вступили в конфронтацию, и тогда Байрамов нашёл способ изощрённо отомстить собственному сыну. Он поставил во главу обещанной тому компании обожаемого племянника своей любимой жены, уже известного тебе Лирицкого, с которым у Тимура определённо не самые тёплые братские отношения.

— И каждый, кого ты упомянул в этой истории, может воровать деньги. Только цели будут различаться, — я потираю пальцами виски и выстраиваю мысленную схему сложных родственных связей и запутанных взаимоотношений между несколькими семьями, тесно связанными друг с другом. И опять что-то не сходится, вот только что именно — не понимаю. — А как же семья и родственники того компаньона, которого кинул твой дед?

— Сын, жена и брат давно умерли, единственная племянница эмигрировала в Австралию и работает там ветеринаром, её дети ещё учатся в школе. Никаких ниточек, которые могли бы связывать её с любым сотрудником наших компаний, Глеб не нашёл. Как и ранее не учтённых тайных детей или дальних, но очень преданных родственников. Так что этот вариант уже отпал.

— А самому Глебу ты настолько доверяешь? — кружка в руках Кирилла останавливается прямо на половине пути ко рту, а взгляд его цепляется за меня и беспардонно пытается расковырять дыру достаточных размеров, чтобы можно было заглянуть прямиком в душу.

Или посмотреть, осталось ли от неё хоть что-то.

— Он бы наверняка обиделся, услышь твой вопрос, — со смешком замечает он и улыбается. Не ухмыляется злорадно и надломленно, не кривит губы в какой-то почти болезненной гримасе, а по-настоящему и искренне улыбается. Когда-то он уже делал так же, но то время давно размылось в моих воспоминаниях неуклюже оставленной водянистой кляксой и казалось чем-то выдуманным и иллюзорным.

И меня так злит, что я словно испытываю эту блядскую, никому не нужную и позорную радость за него.

— Думаю, не обиделся бы. Спроси у него самого, — пожимаю плечами и отвожу взгляд, разглядывая жалкие останки сигареты в пепельнице. — И всё же…

— В нём я не сомневаюсь.

— Хорошо, — киваю головой и судорожно придумываю ещё вопросы, лишь бы не оставаться сейчас в тишине. — Деньги пропадают только из той компании, где я работаю?

— Я ещё не знаю. В бухгалтерию основной компании Байрамова мы не смогли найти лазейку, а данные из своей компании я буду доставать таким же образом, как и ты — украду из общей базы данных через разработанную Ромой программу. Заодно проверю, как она работает.

— У тебя нет доступа к счетам собственной компании?