Глава 4

Тяжесть навалившегося сверху тела придавливает меня к матрасу с такой силой, что каждая пружинка впивается в спину. Боль расходится от множества маленьких округлых эпицентров, ползёт по коже и сосредотачивается прямиком внизу живота, медленно растекается возбуждением между широко разведённых ног.

Я открываю рот и выхватываю жадный глоток прохладного воздуха, изо всех сил сдерживаю рвущийся наружу стон, прикусываю губы до крови и начинаю задыхаться, больше не справляясь с собственными эмоциями. Я хочу не просто стонать, нет — хочу кричать в голос, потому что меня разрывает от собственной похоти.

— Тише, тише, — шепчет мне низкий мужской голос, влажным теплом дыхания обдавая шею, и касается своими губами моих. Невесомо. Неторопливо. Нерешительно.

И я успокаиваюсь. Как и всегда подчиняюсь этому голосу, действующему гипнотически, последний раз чувствую привкус коньяка на кончике языка и остаюсь лежать покорной и неподвижной игрушкой в чужих руках. Теку от желания, но подчиняюсь не столько приказу, сколько его вкрадчивой просьбе, даже не пытаюсь выгнуться навстречу заманчивой возможности получить удовлетворение.

Поворачиваю голову вбок и смотрю на его руку. Ладонь упирается в матрас, мышцы предплечья напряжены, и под оливкового оттенка кожей вздуваются вены, проступающие наружу скрученными жгутами. Такие прекрасные, до отказа наполненные изнутри алой кровью, сильные и твёрдые, невероятно притягательные.

Подвинуться чуть ближе оказывается очень просто. И мои губы касаются кожи, удивительно холодной на контрасте с пылающим внутри меня огнём, оставляют незаслуженно нежные поцелуи везде, где дотягиваются, и замирают на переплетении вен. Зубы аккуратно касаются объёмных меток, сводящих меня с ума, оцарапывают их, пытаясь подцепить и выдрать, как ценный и желанный трофей.

А потом я облизываю их языком. Тщательно провожу самым кончиком вверх и вниз, плотно прижимаюсь губами, слегка посасываю, прикрыв от наслаждения глаза. Усердно делаю всё, что сделала бы с оказавшимися у меня во рту членом, таким же бархатным на ощупь, с налившимися кровью выпирающими венами.

И эта неправильная, мерзкая и похабная мысль отдаётся приятной пульсацией между подрагивающих от долго сдерживаемого возбуждения ног.

Когда один длинный палец резко, до упора входит внутрь меня, я дёргаюсь и выгибаюсь от внезапно пришедшего оргазма. Открываю рот, судорожно выдыхаю и выпускаю его, тут же проваливаясь сквозь собственную боль.

Электронный будильник рядом с кроватью показывает начало третьего ночи. Мне не впервой просыпаться от кошмаров, поэтому период долгих попыток осознать свои сны и смириться с ними остался далеко позади. Теперь я лишь делаю несколько глубоких вдохов, выравнивая сбившееся дыхание, и тут же иду в душ с комплектом сменных вещей, прозорливо оставленных мной в этой квартире.

Кажется, сон Ромы не потревожить вообще ничем. Несмотря на то, что спит он всегда на диване в гостиной, проявив галантность и отдав единственную спальню мне, его ни разу не разбудили мои ночные посиделки на кухне, сопровождающиеся звуками периодически кипящего чайника и пробивающимся из-под двери голубоватым светом, исходящим от экрана включённого ноутбука. По утрам, пока я впопыхах собираюсь на работу, носясь по квартире то с феном, то с бесконечным потоком текущих из динамика телефона аудиосообщений от Вики, он умудряется лишь перевернуться на другой бок и очень сладко посапывать, вызывая умиление и лёгкую зависть.

Вообще-то Рома вполне может претендовать на звание «идеальный сосед». Не разбрасывает повсюду свои вещи, моет за собой посуду и не обижается, когда я грубо обрываю его попытки поговорить по душам. В такие моменты он тактично включает музыку, избавляя нас от необходимости и дальше притворяться людьми с нормальными навыками общения.

За три недели после начала задания я неплохо продвинулась в изучении программы, которую необходимо будет запустить в рабочий компьютер для кражи нужных данных. А ещё выяснила, что Рому привезли сюда из Хабаровска полгода назад, обучили и, видимо, пообещали золотые горы, раз он относится к личности Кирилла с трепетом и благоговением, от которых мне обычно хочется блевать.

Сам же Большой Босс до сих пор не счёл необходимым появиться в нашей скромной обители, лишь дважды передав свои уточнения по плану обучения через Глеба, заглядывающего в гости почти каждый раз, когда я планово отправляюсь на очередное «свидание» с Ромой, в снятую для него квартиру: довольно шикарную для юного программиста-фрилансера двушку в старой сталинке, с трёхметровыми потолками, вышарканным паркетом и отличной слышимостью между комнатами, зато с новой мебелью и круглосуточным доступом в личную ванну и туалет, в отличие от привычной мне общаги.

На кухне меня дружелюбно встречает недопитый с вечера кофе, призывной чёрной гладью заполнивший обычную белую кружку из ИКЕА. У нас в офисе пользуются точно такими же, и я нахожу в этом свои плюсы: например, никогда не забываю, что здесь я на такой же работе, как и на слегка наскучившей мне пятидневке.

Открываю свой ноутбук и взгляд по привычке пробегается по последним новостям, останавливается на белоснежной полосе поиска, которую так и хочется запачкать чем-нибудь отвратительным. У меня как раз есть одна идея, вынашиваемая уже не первый день и упрямо задвигаемая по ряду причин разной степени абсурдности.

Одёргиваю себя и чертыхаюсь, когда пальцы сами собой набирают «Зайцев». Всё же привычки порой слишком тяжело вытравить из себя до конца.

По запросу «Войцеховский Кирилл Андреевич» находится мизерно мало информации. Несколько упоминаний в списках участников Международного экономического форума, оказавшаяся недоступной для просмотра страница с проводимым два года назад тендером на гос закупку и миллион предложений узнать происхождение этой фамилии. Никаких профилей в социальных сетях, ни одной ниточки, позволившей бы отыскать хотя бы название компании, которой он руководит.