Отчасти этим объясняю я то, что Машеров не заступился за Мусинского.
Знал (не мог не знать!), что реализация его проекта позволит создать в Минске еще один архитектурный шедевр, не уступающий Ленинскому проспекту, но позволил сделать из Немиги рядовую улицу, ничуть не выделяющуюся среди десятков других. И к судьбе уникальных белорусских болот, еще одно обвинение, которое предъявляют сегодня Машерову экологи, отнесся довольно равнодушно.
Изучением болот в Белоруссии начали заниматься еще в начале прошлого века. В 1911 году была открыта Минская болотная станция. Она располагалась вблизи болота, которое занимало территорию более двухсот гектаров между площадями Якуба Коласа и Бангалор. Тогда это была дальняя окраина города. В простонародье эту местность из-за обилия обитавших здесь насекомых нарекли Комаровкой, отсюда и предыдущее название площади Якуба Коласа и нынешнего рынка. Селилась здесь только рабочая голытьба. В 1903 году фельдшер Владимиров прямым текстом сообщил властям Минска, что Комаровка - опасное место для жизни, поскольку здесь «сосредотачиваются зараза и комары, а чиновники и зажиточные люди считают позором посещать ее, потому что это заброшенный рабочий и нищий квартал». Местная вода даже выглядела так, что пить ее опасались.
Ученые изучали уникальные свойства переувлажненных земель и ее богатейшей флоры, отрабатывали методику мелиоративных работ. Успехи их оказались настолько весомыми, что в 1930 году Минской болотной станции был присвоен статут Всесоюзного научно-исследовательского института с подчинением ему всех болотных станций Советского Союза. Перед институтом была поставлена цель: «систематически изучать болота и луга Советского Союза со стороны их природы, культуры, экономики и пользования». Как видим, их задачи были намного шире, чем просто осушение болот. После войны станцию не восстановили, разработки ученых забросили, а к болотам стали относиться не как к природному храму, а как к мастерской, в которой можно творить, что твоей душе утодно. Понятно, что низкая урожайность сельскохозяйственных культур, которая отчасти объяснялась отсутствием в республике минеральных удобрений, подталкивала к наращиванию пахотных земель. Вот и взялись за болота со всем неистовством, присущим людям, которые не задумываются о последствиях своих деяний. Особенно усердствовал академик Степан Скоропанов. Он и убедил Машерова, что, кроме вреда, никакой пользы от болот нет.
У поэта Александра Блока есть стихотворение «Полюби эту вечность болот»:
Полюбм эту вечность болот:
Никогда не иссякнет их мощь.
Этот злак что сгорел, - не умрет.
Этот куст - без истления - тощ.
Эти ржавые кочки и пни
Знают твой отдыхающий плен.
Неизменно предвечны они. -
Ты пред Вечностью полон измен.
Одинокая участь светла.
Безначальная доля свята.
Это Вечность Сама снизошла
И навеки замкнула уста.
Если Степан Скоропанов и читал Блока, то, скорее всего, отнесся к его стихотворению, как к бесплодным поэтическим фантазиям, не задумываясь над тем, почему Природа или ее Создатель, так разумно и рационально устроившие живой мир, не позаботились о его ареале, отведя огромные территории под болота и пустыни. Чем умный хозяин отличается от неумного? Первый сначала думает, а затем делает, второй, наоборот - сначала делает, а затем задумывается над тем, что натворил. Конечно, экологи предупреждали, что к преобразованию переувлажненных земель надо подходить обдуманно. Но они имели право лишь совещательного голоса, к которому не прислушивались. В результате только в Полесье было осушено два миллиона гектаров заболоченных площадей, еще более миллиона - в Витебской области. Это дало солидную прибавку к республиканскому хлебному караваю. Об издержках в то время старались не думать. А они сказались очень скоро. Не получая подпитки из болот, обмелели, превратились в невзрачные ручьи реки, резко изменился климат. Не встречая на своем пути преград, холодные ветры с Балтики продувают теперь всю республику. Значительно обеднел животный мир. Особенно пострадали пернатые, для которых болота были настоящим раем.
Оказывается, болота были не только рассадниками болезней, но и выполняли уникальную функцию очищения атмосферы и «чистки» земли. Недаром в некоторых странах их почитают за главного ассенизатора; торфяники, по сути, - натуральные очистные сооружения. В Индии даже отводят в болота нечистоты крупных городов. Без следа и остатка все уходит в топь и перерабатывается там! Водно-болотным комплексам принадлежит и большая заслуга в поглощении из атмосферы углекислого газа, а кислорода гектар болот выделяет намного больше, чем гектар леса или луга. Велико значение таких угодий и в поглощении пыли, нависающей над планетой. А еще потрясает воображение работа болот по воспроизводству чистой воды. Невероятно, но факт; болотная вода считается самой чистой, причем обновляется каждую пятилетку, тогда как в озерах - лишь каждые 17 лет.
Об этом Машеров, конечно же, не знал. И упрекнуть его можно лишь за то, что доверился наиболее одиозным ученым, как Скоропанов, не выслушав, как следует, его противников-экологов. Точно такую же ошибку допустили в свое время Сталин и Хрущев, которые подняли на щит шарлатана от сельскохозяйственной науки Трофима Лысенко, погубившего генетику.