Когда Никсон вступил в должность, еврейская эмиграция из СССР составляла всего несколько сотен человек в год. Никсон уполномочил меня поставить вопрос перед Добрыниным в практических, а не идеологических терминах. Я сказал советскому послу, что мы уделяем пристальное внимание советской практике эмиграции; уважение СССР к нашим заботам будет отражено в нашем отношении к советским приоритетам. Другими словами, улучшение условий для еврейской эмиграции будет способствовать американскому сотрудничеству.
Добрынин так и не дал официального ответа, но согласился на обсуждение конкретных трудных случаев. К 1972 году, концу первого срока Никсона, ежегодная еврейская эмиграция из Советского Союза достигла более 30 000 человек. Никсон никогда не ставил себе в заслугу это событие в предвыборных кампаниях и не объявлял об увеличении числа евреев; Советы никогда не признавали это как согласованный результат.
Американская внутренняя политика подорвала эту негласную договоренность. Сенатор Генри "Скуп" Джексон из Вашингтона, серьезный знаток международных отношений, который, будучи демократом, обеспечил двухпартийную добросовестность усилий администрации Никсона по поддержанию адекватных расходов на оборону, переформулировал вопрос о еврейской эмиграции в идеологических терминах. Утверждая, что поощрение эмиграции должно стать официальной частью американской дипломатии, он выдвинул поправку к Закону о торговле 1974 года, обуславливающую торговые отношения США с Восточным блоком результатами деятельности СССР в отношении эмиграции. После этого эмиграция пошла на устойчивый спад, сократившись с примерно 35 000 человек в 1973 году до менее чем 15 000 к 1975 году.
Цели Никсона в отношении еврейской эмиграции совпадали с целями его преемников, но его методы были более широкомасштабными и более тонкими, подчиняя идеологические противостояния специальным практическим договоренностям.
Открытие для Китая
В 1967 году Никсон - в то время уже не занимавший свой пост - опубликовал новаторскую статью в журнале Foreign Affairs, в которой поднял вопрос о том, что Китай не может остаться "навсегда вне семьи народов". Он сформулировал это предложение в великих стратегических терминах, подчеркивая преимущества для мира во всем мире, если Китай сможет сократить свою поддержку революционных повстанцев по всему миру и в один прекрасный день вступить в дипломатические отношения с Западом. В эссе Никсона, однако, не было определено никакого конкретного способа достижения возможного дипломатического открытия.
Два года спустя, когда Никсон стал президентом, открытие стало практическим. В то время Китай находился в муках Культурной революции. В рамках грандиозного плана идеологического очищения Мао Цзэдун отозвал китайских послов из всех стран, кроме Египта. (Хотя в нескольких странах, например, в Польше, китайские дипломаты в ранге ниже посла оставались). Первый подход исходил от самого Никсона. Во время своего визита в Румынию в июне 1969 года, как мы уже видели, он передал свое намерение привлечь китайцев через Чаушеску, который сказал, что передаст это предложение. Ответа не последовало, вероятно, потому, что китайцы опасались советского проникновения в страну-сателлит, даже такую вызывающе автономную, как Румыния.
Во время Женевской конференции 1954 года в конце войны Франции за сохранение Вьетнама посольство в Варшаве было назначено контактным пунктом между Вашингтоном и Пекином. Фактически было проведено 162 встречи послов. Они закончились тем, что каждая сторона отвергла предварительные условия другой: США отказались обсуждать безоговорочное возвращение Тайваня Китаю; Пекин отказался дать гарантии достижения своей цели только мирными средствами. В течение нескольких лет не проводилось даже этих проформа-встреч. Но в январе 1970 года мы решили активизировать этот канал. Я поручил послу в Польше Уолтеру Стоесселу обратиться к китайскому дипломату на ближайшем светском мероприятии, на котором они оба присутствовали, с нашим предложением о диалоге. Полагая, что это указание было моей частной инициативой, Стоессел проигнорировал его - символ соперничества между Белым домом и Госдепартаментом. Отозванный для консультации, Стоессел оказался в Овальном кабинете, где президент лично передал ему инструкции. После этого Стоессел представил предложение на югославском светском приеме, где китайский дипломат сначала убегал от него, но, когда его наконец загнали в угол, принял наше предложение.
Две недели спустя посол Китая в Польше без предупреждения явился в американское посольство с инструкциями начать диалог. Состоялось четыре встречи. С американской стороны прогресс натолкнулся на формальную систему разрешений бюрократии, сначала в правительстве, а затем в Конгрессе, и Никсон в какой-то момент воскликнул: "Они собираются убить этого ребенка еще до его рождения".
В любом случае, вскоре после американского вторжения в Камбоджу в мае 1970 года китайцы в знак протеста разорвали варшавский канал. Однако в октябре того же года Никсон повторил свою заинтересованность в установлении прямых контактов Яхья Хану, президенту Пакистана, который обратился к нему в Белый дом в связи с визитом в ООН.
На этот раз Никсон получил ответ непосредственно от китайского премьера Чжоу Эньлая, писавшего от имени Мао. 9 декабря 1970 года в четырех загадочных предложениях Чжоу возвел разговор Никсона с Яхья Ханом в ранг официального послания, охарактеризовав его как первый случай, когда США обратились к Китаю на президентском уровне, "от головы через голову к голове".
Чжоу указал, что Китай готов вести переговоры с Соединенными Штатами о возвращении Тайваня на родину. Мы загадочно ответили, что если диалог будет продолжен, то каждая сторона должна иметь право поднимать вопросы, представляющие для нее интерес. Последующие сообщения отправлялись туда и обратно без бланков и подписей, чтобы свести к минимуму риск раскрытия информации, реакции в Москве и неопределенности в остальном мире. Возвращаясь к историческим дипломатическим методам, сообщения доставлялись посыльным из Вашингтона в пакистанскую столицу Исламабад, а затем из Пакистана в Пекин, причем китайские ответы следовали тем же путем в обратном направлении.
Темп этого обмена был замедлен из-за решимости обеих сторон не позволить своим коллегам использовать их соответствующее стремление и максимально скрыть его от Кремля. В результате диалог между Никсоном и Мао велся в течение многих недель через мои обмены с Чжоу, каждый раз передаваясь в нескольких предложениях. Советский просчет помог ускорить решение вопроса.
Весной 1971 года наши секретные обмены приносили плоды, и была достигнута договоренность о моем визите в Пекин. Мы вели переговоры на высшем уровне одновременно с обоими противниками. Никсон решил тактическую дилемму, дав указание направить предложения обоим противникам, начав с Советов. Если бы оба предложения были приняты, мы бы приняли их в порядке поступления ответов.
Я представил Добрынину наше предложение о встрече на высшем уровне в Кэмп-Дэвиде в июне 1971 года. Советы решили эту проблему за нас, поставив принятие в зависимость от нашей поддержки в переговорах с Федеративной Республикой Германия, Великобританией и Францией по новому Берлинскому соглашению. Напротив, во время моего тайного визита в Пекин в июле 1971 года Чжоу Эньлай предложил Никсону посетить Китай без каких-либо предварительных условий. Через три дня после моего возвращения из Китая Никсон принял приглашение из Пекина. Через месяц Добрынин предложил безусловное приглашение в Москву. Как и планировалось, мы разместили его через три месяца после того, что было предусмотрено для Пекина.
Тайная поездка была организована путем составления графика посещения мною Вьетнама, Таиланда, Индии и Пакистана. В Исламабаде время для последнего круга было найдено путем объявления о недомогании, что позволило бы объяснить мое последующее двухдневное отсутствие как визит на горную станцию для восстановления. Весь процесс - от разговора Никсона с Яхья Ханом 25 октября 1970 годасдо моего прибытия в Пекин 9 июля 1971 года - занял восемь месяцев. Сама поездка, от вылета из Вашингтона до прибытия в Пекин, заняла восемь дней. В Пекине я провел всего сорок восемь часов.
Как лучше использовать этот короткий период? Для посольских переговоров в Варшаве у правительства США была хорошо разработанная повестка дня. В список вопросов входили Тайвань, финансовые претензии и активы, возникшие в результате экспроприации американской собственности, заключенные и навигация в Южно-Китайском море. Но мы с Никсоном пришли к выводу, что эти и подобные темы могут завести в технические или идеологические тупики, которые могут помешать прогрессу в достижении цели продолжения отношений. Мне было поручено выразить готовность обсудить Тайвань, но только в связи с общими китайско-американскими отношениями после окончания войны во Вьетнаме.
В рамках этого акцента на геополитике Никсон выступил с речью в Канзас-Сити, штат Миссури, 6 июля 1971 года, пока я был в пути. Развивая свой взгляд на мировой порядок, основанный на равновесии между великими державами, и опуская любые ссылки на Тайвань, он сказал:
Вместо того чтобы просто Америка была номером один в мире с экономической точки зрения, главной мировой державой, и вместо того чтобы было только две сверхдержавы, когда мы думаем в экономических терминах и экономических потенциалах, есть ... пять великих экономических сверхдержав: США, Западная Европа, Советский Союз, континентальный Китай и, конечно, Япония.