В июле наши южновьетнамские союзники отвоевали Куанг Три. Ханой оказался в изоляции; ни Советский Союз, ни Китай не пришли ему на помощь, кроме публичных протестов. В том же месяце возобновились переговоры с Ле Дык Тхо. Хотя его официальные позиции остались неизменными, его тон стал несколько более примирительным. Он поднял вопрос о том, как быстро может быть достигнуто окончательное соглашение, если предположить, что нам удастся добиться прорыва. Затем, во время встречи 8 октября, он неожиданно представил официальный документ, который он описал как принятие Ханоем окончательного предложения Никсона, сделанного в январе, заявив: «Это новое предложение в точности соответствует тому, что предложил сам президент Никсон: прекращение огня, окончание войны, освобождение пленных и вывод войск».
Это было в основном верно, хотя в ходе переговоров возникло бы много ловушек. Тем не менее, признание сайгонского правительства в качестве постоянной структуры отвечало одной из наших главных целей. Когда Тхо закончил, я попросил перерыв. После того как он вышел из комнаты, я повернулся к Уинстону Лорду, моему другу и специальному помощнику, пожал ему руку и сказал: "Возможно, мы сделали это".
Ле Дык Тхо, оттягивавший почти три года, повел себя совсем иначе теперь, когда Ханой стремился завершить переговоры до приближающихся президентских выборов в США, после которых, как он опасался, ему придется иметь дело с президентом, переизбранным подавляющим большинством голосов.
Никсон осознавал, что во время своего второго срока он, скорее всего, столкнется с враждебным Конгрессом, который уже сейчас находится в процессе прекращения финансирования военных действий. На короткий миг стратегические расчеты обеих сторон стали параллельными; конфликт наконец-то достиг того, что ученые, занимающиеся вопросами урегулирования путем переговоров, называют "зрелостью". В результате мы с Ле Дук Тхо провели три дня и ночи за составлением окончательного текста (подлежащего утверждению Никсоном и Сайгоном). Мир был дразняще близок, и Ханой настаивал на немедленном завершении нашей работы.
Но ни Никсон, ни я не хотели заканчивать войну, навязывая ее народу, который сражался на нашей стороне в течение двадцати лет. И Сайгон, понимая, что его борьба за выживание не закончится мирным соглашением, настаивал на длительных переговорах о деталях, доказывая тем самым, что способность к выдержке присуща не только северянам. Но промедление Сайгона на самом деле имело более глубокий смысл: страх остаться один на один с решительным врагом, для которого слово "мир" имело лишь тактическое значение.
Сейчас ситуация была прямо противоположной той, что была на протяжении почти всего первого срока Никсона. Ханой, требуя от нас заключить соглашение, от которого он уклонялся в течение десятилетия, и обязать нас выполнять то, что мы обсуждали, опубликовал весь текст переговоров. На пресс-конференции 26 октября 1972 года я рассказал о ходе переговоров, подчеркнув, что мы по-прежнему привержены конечной цели переговоров, которую я представил (с одобрения Никсона), используя фразу "Мир близок". Я закончил абзацем, призванным отразить как нашу срочность, так и наши ограничения:
Нас не заставят заключить соглашение, пока его положения не станут правильными. Мы не будем отклоняться от соглашения, если его положения верны. И при таком отношении и при определенном сотрудничестве с другой стороны мы верим, что сможем восстановить мир и единство в Америке очень скоро.
После переизбрания Никсона 7 ноября Ле Дык Тхо, считая, что время теперь на его стороне, вернулся к своей тактике затягивания переговоров до прорыва. К началу декабря Никсон пришел к выводу, что Ханой пытается затянуть переговоры на второй срок, и приказал провести воздушную кампанию против военных объектов с помощью бомбардировщиков B-52. Она подверглась широкой критике в СМИ, Конгрессе и на международном уровне. Однако через две недели Ханой вернулся к переговорам и согласился на изменения, которые потребовал Сайгон. Парижские мирные соглашения были подписаны 27 января 1973 года; они включали основные условия, выдвинутые Никсоном годом ранее.
Девять стран - а также правительства Сайгона и Ханоя и южновьетнамские коммунисты - официально одобрили Соглашения, что стало вершиной вьетнамской политики Никсона. К марту, однако, грубо нарушая соглашение, Ханой снова начал использовать тропу Хо Ши Мина для проникновения огромного количества военной техники в Южный Вьетнам. В начале апреля 1973 года Никсон решил возобновить воздушную атаку на линии снабжения Ханоя. Она была запланирована на начало апреля, когда все американские пленные должны были вернуться из северовьетнамского плена.
Но затем, в середине апреля, советник Белого дома Джон Дин начал сотрудничать с федеральными прокурорами в связи с обвинениями в участии его офиса в прослушивании телефонных разговоров и других действиях, находящихся под следствием. Это быстро переросло в скандал, известный сегодня как Уотергейт. Под его влиянием оговорки Конгресса превратились в массовые запреты на военные действия в Индокитае.
Вьетнамское соглашение всегда зависело от желания и способности обеспечить выполнение его положений. Оно было основано на предположениях, что во время северовьетнамского наступления 1972 года Сайгон продемонстрировал свою способность противостоять северовьетнамскому военному потенциалу при условии, что он будет получать поставки, разрешенные договором (а именно, замену один к одному); и что в случае тотальной атаки американская авиация будет доступна.
На фоне Уотергейтского расследования измученная общественность не поддержала бы новый конфликт в Индокитае. Конгресс полностью прекратил военную помощь Камбодже, обрекая ее на управление со стороны кровожадных красных кхмеров; сократил экономическую и военную помощь Южному Вьетнаму на 50 процентов; и запретил любые военные действия "на берегах Северного Вьетнама, Южного Вьетнама, Лаоса или Камбоджи или над ними". В этих условиях соблюдение ограничений вьетнамского соглашения стало невозможным, и ограничения для Ханоя исчезли.
Заключив Парижские соглашения, Никсон привел свою страну к результату, объединившему честь и геополитику, хотя позже его постигла внутренняя катастрофа. В августе 1974 года он ушел в отставку с поста президента. Восемь месяцев спустя Сайгон пал в результате вторжения всех вооруженных сил Северного Вьетнама, включая все боевые дивизии. Кроме США, ни один из девяти международных гарантов соглашения не выразил ни малейшего протеста.
Война во Вьетнаме положила начало внутреннему расколу американского общества, который раздирает его и по сей день. Этот конфликт привел к появлению стиля общественных дебатов, которые все чаще ведутся не столько, по существу, сколько по политическим мотивам и личностям. Гнев заменил диалог как способ ведения споров, а разногласия превратились в столкновение культур. В ходе этого процесса американцы оказались в опасности забыть, что общество становится великим не благодаря триумфу фракций или уничтожению внутренних противников, не благодаря победам друг над другом, а благодаря общей цели и примирению.
Дипломатия великих держав и контроль над вооружениями
Значение Никсона как государственного деятеля вытекает из его фундаментального геостратегического подхода. После поездки в Европу в начале 1969 года он начал дипломатическое наступление с целью ослабить контроль Москвы над ее восточноевропейскими сателлитами, вовлекая их по отдельности в орбиту американской дипломатии.
В августе того же года, предложив встречу с Николае Чаушеску, автократическим лидером Румынии, он стал первым президентом США, посетившим члена Варшавского договора. Чаушеску так стремился к символизму присутствия американского президента, что отложил съезд Коммунистической партии, ранее запланированный на предложенную Никсоном дату, и отменил визит советского лидера Леонида Брежнева, который планировал посетить съезд. Плакаты, приветствующие Брежнева в Румынии, были сняты или закрашены.
Никсон был встречен восторженной публикой, что отчасти было срежиссировано для продвижения усилий самого Чаушеску по достижению автономии в советской орбите, но также отражало стремление румынского народа к национальной свободе. (Как часть свиты Никсона, я пользовался роскошью коммунистического руководства: большой люкс с крытым бассейном). Никсон поощрял эти положительные эмоции в своих тостах, публичных комментариях и, прежде всего, в разговорах с Чаушеску. Он также использовал Чаушеску как средство для открытия диалога с Китаем, рассказав ему о своей заинтересованности в таком проекте. Через пять месяцев мы узнали, что это было передано Пекину, который впоследствии иногда использовал Румынию - в редких случаях - в качестве альтернативного канала связи с Вашингтоном.
Стратегическая цель Никсона заключалась в том, чтобы увеличить затраты Советов на поддержание их европейской империи до такой степени, чтобы их продолжение потребовало отвлечения средств и внимания от других ключевых целей. В ходе своего президентства Никсон посетит еще несколько стран Восточной Европы, стремящихся к автономии от Москвы, включая Югославию в 1970 году и Польшу в 1972 году. Когда Вилли Брандт стал первым социал-демократическим канцлером Западной Германии, Белый дом согласился с контурами Ostpolitik, его инициативы, направленной на нормализацию отношений с Восточной Германией, советскими сателлитами и, в конечном итоге, с Советским Союзом. Никсон пошел на это отклонение от политики Аденауэра в первые дни канцлерства Брандта, обязав Брандта участвовать в консультациях с союзниками. Мы стремились сохранить Ostpolitik совместимой с целями НАТО и добиться влияния на советские замыслы. Эта стратегия оказалась эффективной как для Соединенных Штатов, так и для Федеративной Республики.