— Как-то страшно теперь.

— Не бойся. Хулиганы какие-то. Наверное, сами испугались.

Этих слов ей не хватило.

— Весь день сегодня какой-то странный, — сказала Маша после паузы. — И вы… Я хотела спросить… Вы из-за того мальчика грустный такой?

— Родители не объявлялись?

— Нет, не было никого.

— Это даже смешно. У меня дома, на балконе, тоже выбито окно, — сказал Руднев. — Всё не соберусь вставить.

Он отклонился и заглянул через плечо. Увидел первые голубоватые отблески на влажном асфальте. С крыш и деревьев сыпались капли. У крыльца сидел одинокий пёс и смотрел на запертую дверь.

К восьми утра, когда Илья уже был одет в гражданское и готовился уходить, в ординаторскую вкатился маленький, но очень грузный полицейский. Не поздоровавшись, он сел к столу.

— Вы к кому?

Полицейский покрутил огромной головой.

— Я подожду здесь. Ты занимайся… Есть вода?

Руднев поднёс стакан воды. Полицейский жадно выпил. На тугой в груди, несвежей рубашке расползлось мокрое пятно.

— Вы к кому? — повторил вопрос Илья.

— Врача жду.

— Я врач.

— Ах ты! Так что молчишь? Садись, разговор есть.

Руднев сел напротив и попытался заглянуть в обрюзгшее лицо гостя. Полицейский разложил папку, достал оттуда анкетные листы.

— Капитан Бырдин, — представился гость. — Ребёнок поступал?

— Поступал.