Он неспешно мыл руки, потом выглянул в прихожую. Две комнаты, туда и сюда. Одна просматривалась, вторая — нет. Дёрнул — закрыта изнутри.

— Аслан, — прошептал, — мы тут, прекращай.

Не прекратилось, не началось. Гул разговора прилетал с кухни. Вернулся, но к чаю не притронулся.

Девушка рассказывала, что официального брака между ними нет. Сделали «никах» в мечети.

— Никак, — повторил коряво Жарков.

— Я же не знала, что получится именно так. Аслан — хороший парень и добрый муж, но бывает всякое, никто не застрахован.

Ни разу не посмотрела на ребят. Сторонилась, извивалась: то кипяток добавит, то заглянет в холодильник. Молодая и красивая, верная жена.

— А что он опять натворил? Я надеюсь, никого не…

— Нет, — опередил Жарков, — ничего серьёзного.

Переглянулись — лучше не рассказывать. Жарков кивнул — что там, чисто или нет? Степнов неуверенно пожал плечами.

— Значит, не видели уже месяц.

— А то больше. Два или три, — отвечала хозяйка и копошилась, копошилась. После зацепила через окно кусочек двора и закричала в форточку на чеченском. Детский писклявый голосок надрывно объяснялся.

— Извините, — сказала, — нужно кормить детей.

Поняли, что пора. Долго обувались, прежде чем Степнов спросил, что там, в той вон комнате.

— В той комнате? — переспросила, будто не расслышала. — А! — махнула. — Да там…

Она потянулась и вроде бы хотела открыть дверь, но вбежали в квартиру дети с дощечками в руках. Визгливо заполнили коридор. Один забыл снять кроссовки, и мать загремела на Умара или Акрама, не разберёшь.

Степнов сказал, что комнату придётся осмотреть.

— Хотите вы или нет.

— Да, конечно, — растерялась девушка и поправила платок.

Старший сын что-то проговорил, но мать отмахнулась.