– Нет, Таубе Николай Владимирович. Тебе придется меня убить прямо сейчас. На всякий случай, вдруг тебе помянуть вздумается… Мне двадцать два года по земному счету. Предки немцы, но родилась я на планете Клеменция в городе Новый Монсегюр. Родители «враги народа», точно, как у тебя, только у нас это называется еще хуже – «нечистые». Я тоже «нечистая», эмигрант и, как видишь, шпионка. Что еще? У меня было несколько мужчин, ни одного из них я не любила. А тебя ненавижу, потому что ты и есть – настоящий враг, жестокий, расчетливый и невероятно глупый. Ты…

Не договорила. Удар был короток и точен – ребром ладони под левое ухо, вдоль линии челюсти. Нокаут! Лейхтвейс подхватил обмякшее тело, втащил в комнату, уложил на кровать. Ключи нашлись в кармане комбинезона. Осталось забрать пистолет и что-нибудь сотворить с ранцем. Пульт на поясе разбить, перчатку-гироскоп взять с собой и выбросить где-нибудь над лесом вместе с «люгером». А шпионкой с Клеменции займется даже не Абвер, а Служба безопасности рейхсфюрера СС.

Цапля в собственном соку. В «стапо» прекрасные повара…

Жестокий, расчетливый и невероятно глупый…

Лейхтвейс с силой провел рукой по лицу. Нет, нельзя, по ночам сниться будет костлявая. Да пропади она пропадом, пусть летит на свою Аргентину!

Пистолет забирать не стал. Разобрав, бросил детали на пол, туда же добавил патроны из обоймы. Пока очнется, пока все соберет, перезарядит…

Возле порога оглянулся и рукой помахал. Встретимся, «Свьетит месяц» споем. Под ба-ба-лайку.

Пора!

Когда стальные створы люка разъехались, он поглядел вверх в темное безвидное небо. Поправил ранец, опустил на глаза «стрекозьи» очки, поднял правую руку. Прежде чем включить гироскоп, на миг закрыл глаза.

Все? Все! Готов мальчишка!..

Взлет!

«…Вы слушали обращение главы правительства Национального Единства Амадея Савойского, герцога Аоста. А сейчас…»

Подеста махнул рукой, и кто-то невидимый в темноте выключил радио. «Телефункен» установили на подоконнике второго этажа, включив на полную мощность. Слушатели собрались внизу, все с оружием. Кто-то уже успел надеть повязки с цветами итальянского флага.

Ночь только начиналась. «Крестные» никуда не ушли, устроившись прямо на улице. Телеграф ожил, и начальнику почты то и дело приходилось бегать к стрекочущему аппарату. Штаб расположили на площади: бочка, на ней керосиновый фонарь и два табурета.

– Герцог Аоста, – негромко повторил Джузеппе Гамбаротта. – Но он же в Абиссинии, в Аддис-Абебе!

Дикобраз развел руками.

– Совпало. Прилетел позавчера, какие-то семейные дела. Вот и назначили. А кого еще? Самый популярный человек в Италии, после Дуче, конечно.

Подеста зло скривился.

– Совпало… Говорили, вы сценарист? А вот интересно, как вам удалось с Римом связаться? Ни писем, ни телеграмм я не пропускал, за гостиницей следили, соседи каждый день с докладами бегали.

Князь поглядел в усыпанное звездами небо. Красивые они здесь, в Матере. Яркие!