Лиза подошла к окну. Свет укутал её фигуру мягким покрывалом, примерив на девочке ангельское одеяние.
Она начала читать. Сцена была трагичной, и Лиза читала с грустью и переживанием. Волнение, подхваченное воздухом, разлилось по комнате. Сопереживание накрыло бурной волной, не давая вздохнуть. Её душа проникла в суть пьесы. Ни Аня, ни Оля, ни тем более племянница главы театра не смогли выразить и половину тех чувств, которые выразила Лиза. Детский проницательный голос терзал душу, чистота помыслов и хрупкость тела заставляли переживать ожившим сценам и персонажам. Вырвать бы из груди сердце и отдать маленькой девочке, чтобы она прожила ещё одну жизнь. К концу чтения моя нижняя губа дрожала, а глаза щурились в бесплодной попытке выдавить слезу. Девочка отошла от окна и положила листы на стол.
— Из тебя получится отличная писательница и бесподобная актриса…
Говорить, чтобы она поверила моему авторитетному слову… Боже, я испугался ставить себя наравне с девочкой. Если когда-то в школе меня считали перспективным учеником, то теперь чувствовал себя ничтожеством. Несколько раз в эпоху появляются таланты, раз в столетие рождаются гении, уникумам уготовано появление раз в тысячелетие. Не знаю, кем была Лиза, гением или уникумом.
Она села рядом. Обнял её, как хрустальную фигуру. Лиза посмотрела на заходящее солнце. Пора возвращаться домой. Кукольный мир не существует вне детского ума. Мы вышли на крыльцо и попрощались с уходящим днём.
Глава 37
У западной стены особняка стоял Эрик. Ни капли сомнения, он следил за нами. Из походной сумки торчал краешек альбома с фотографиями особняка. Эрик оглядел заснеженное поле и подошёл к нам.
— Прекрасная пара, сделаю пару снимков для коллекции, — сказал он, доставая фотоаппарат.
Мне эта мысль не понравилась, но Лиза обхватила мою руку и кивнула. Раскованность, томившаяся в душе девочки не один год, наконец-то вырвалась наружу. Поднял её на руки и посадил на плечо. Эрик сделал восемь снимков с разных ракурсов, будто профессиональный фотограф. Лиза посмеялась, когда я тяжело выдохнул, будто держал на плече мешок зерна.
— Хобби, — пробормотал Эрик, убирая фотоаппарат в сумку. — Люблю красивые пейзажи и красивых людей. Кто твоя маленькая подружка?
— Дочь Александра Викторовича.
Лиза кивнула и садовник расплылся в улыбке. Его грубое, истерзанное ветром и солнцем красное лицо не вызывало доверия.
Мы вернулись в дом, когда солнечные лучи добрались до верхних этажей здания. Весенний холод опустился на землю и Лиза укуталась в лёгкую курточку. На крыльце стояла Эльза и разговаривала по телефону. Увидев Лизу, она покосилась на меня, словно на первоклассного мошенника. Через мгновение продолжила беззаботный разговор. Проводил Лизу до комнаты и пожелал спокойной ночи. На прощание Лиза чмокнула в щёчку. Дарила ли она подобные поцелуи родителям? Сомневаюсь. На кухне встретил Олю. Сегодня она рано ужинала.
— По дому ходят легенды о твоих чудесах, — сказала девушка, беря в руки стакан молока. — Ты нашёл контакт с Лизой.
Оля смотрела на меня ехидным взглядом, будто маленький успех возбудил в ней затухающее желание…
— Ты согласна на роль в «Алой розе»?
Повисшую тишину прервал телефонный звонок. Звонил Дмитрий Павлович. Он говорил спокойным, несколько сонным голосом. Назначил встречу в гостинице, чтобы согласовать последние нюансы контракта. Что за человек этот Крассовский. На дворе почти ночь, а он не может оторваться от работы. Обрисовал Оле ситуацию. Оля пожелала съездить со мной до посёлка.
Согласился. В прихожей Оля накинула лёгкий плащ и наказала водителю подогнать джип.
Стемнело, когда мы приехали на центральную площадь. Редкие огни фонарей освещали узкую мостовую, мерцавшие в домах огоньки походили на кошачьи глаза. Весеннее небо, в сравнении с зимним, потемнело, будто покрылось пеленой тающей грязи.
Мы никого не предупредили, что собираемся в посёлок. Наверняка, после недавнего разговора с Еленой Аркадьевной, хозяйка каждый вечер проверяет, на месте ли старшая дочь. И если её не окажется, женщина весь посёлок с ног на голову поставит.