***

Дорога весело звала вперед, призывая не отвлекаться на грустные мысли, и вскоре заставила друзей забыть про деревню цаплехвостов, полностью завладев их вниманием. Габриэль гордо вышагивал, позвякивая своими серебристыми копытцами, на спине у него восседал Слепомышь, рядом в пузыре летел Акула, шагал Лер-Лерок и все также неизменно катился брунька. Перед ними поднимался тополиный кряж. Мы же с вами помним, что это была планета наоборот, горы здесь были маааленькими, а деревья огромными. Могучие, исполинские тополя примыкали друг к другу вплотную, и обойти их не было никакой возможности. Их верхушки высоко-высоко поднимались в небо и скрывались в облаках.

– Как красиво, воскликнул Акула.

– Как бы нам это красиво обойти, возразил ему Габриэль.

Верхушки тополей были совсем белыми, наступила пора тополиного пуха и все деревья покрылись белым, пушистым нарядом. И тут подул легкий ветерок. Он поднял целое облако тополиного пуха, который стал медленно осыпаться на друзей. Акула завороженно смотрел на тополиные снежинки.

– Определенно, здесь очень красиво и этот летний снег мне по душе.

– Апчхи! Терпеть не могу, когда что-то лезет мне в нос, даже если это что-то очень красивое, сказал Габриэль. А пух продолжал падать и падать, покрывая белым, пышным ковром все вокруг, рискуя засыпать наших друзей. Ветер дул все сильнее, и пуха летело все больше и больше, и скоро не стало видно ни тополей, ни цветов, только одни белые хлопья вокруг.

– Этак мы можем и потеряться в этом великолепии, удивился Лер-Лерок. Давайте все к Акуле. Они забрались в пузырь и стали пережидать тополиную непогоду. А пух все сыпал и сыпал сверху, и вскоре они были погребены под лавиной тополиного пуха. Обнявшись, друзья заснули.

***

Утра у них не было. Может, оно пришло к другому Акуле, или к другому Габриэлю, или Слепомышу, но вот про наших друзей совершенно забыло. Когда друзья проснулись, вокруг было белым бело. Куда бы ни падал взгляд, везде был один только бесконечный тоскливый пух.

– Я же говорил. Не нравится мне этот пух, расстроился Габриэль. Что мы теперь будем делать? Лер-Лерок вышел из пузыря и тут же увяз в пуху настолько глубоко, что на поверхности остались только его уши. Друзья затащили Лер-Лерка обратно в пузырь. Непонятно было, где небо, и куда двигаться дальше.

– А теперь можно паниковать, спросил Габриэль. А то я ужас как боюсь бесследно исчезнуть в белой мгле. Очень-очень боюсь. Лер-Лерок грустно посмотрел на него и не нашелся что сказать. И тут пузырь покатился. Он катился твердо и уверено, будто им управляла невидимая рука. Друзья в полном недоумении переглядывались друг с другом, а что им еще оставалось? Вдруг резко потемнело, но шар продолжал катиться.

– Уже можно кричать «караул», спросил Габриэль.

– Думаешь, это поможет, с сомнением ответил ему Акула. И тут они увидел огонек.

– Я все понял, сказал Габриэль. Видимо, мы скатились в самую черную бездну, а огонек это глаза чудовища.

– Тогда уж не глаза, а глаз, возразил ему Акула.

– Еще хуже. Одноглазое чудовище. Давайте притворимся мертвыми, чтобы оно нас не сожрало.

– И откуда у тебя такие мрачные мысли, удивился Лер-Лерок.

– Как откуда? Я такой маленький и прекрасный, а вокруг столько опасностей.

– Габриэль, если бы мы думали как ты, то не ушли бы дальше цветочного леса, сказал Лер-Лерок, выходя наружу. Остальные робко последовали за ним. Последним, с большой неохотой вышел Габриэль, а Акула остался в пузыре. Они оказались в самой обыкновенной пещере. С каменного потолка свисали сталактиты, кап-кап, разносилось эхом по пещере. Освещал пещеру факел, висевший на стене и отбрасывающий пугающие тени. Пещера как пещера, только что-то было в ней странное, Лер-Лерок не мог понять что.