– Нет, Лазарь. Военное положение объявлять рано, а вот мобилизовать население на строительство оборонительных рубежей Махачкалы, Дербента и Баку самое время. Равно как и начать организовывать работу тыла в помощь фронту, – подпустил шпильку Берия, намекая на плохую активность представителя Ставки в Закавказье.

– Что ты имеешь в виду? – сразу насупился Каганович. – Поясни.

– Наступлением на Волгу и Кавказ фашисты практически отрезали нас от главных сил страны. Войска по морю идут из Астрахани в Красноводск, а затем в Махачкалу и Грозный. Я летел сюда через Актюбинск и Баку. При таком положении дел каждый снаряд, каждый патрон или мина станут для нас на вес золота, и это совершенно неприемлемо.

– И где же выход? Что ты конкретно предлагаешь?

– Наладить выпуск военной продукции на местных предприятиях, своими силами. Со снарядами пока трудновато, но вот выпуск мин и патронов – это можно начать прямо сейчас. Думаю, что для заводов Тбилиси, Кутаиси, Еревана и Баку такая задача по плечу. Кроме этого, товарищ Сталин разрешил использовать на наши нужды часть военных грузов, что поступают из Америки и Англии через персидские порты. Но только часть… – нарком предупреждающе поднял палец.

Появление Берии на Кавказе сразу принесло свои положительные плоды. Нарком не только наводил страх на ленивых и нерадивых работников одним своим присутствием, но и безотлагательно приступил к решению многочисленных повседневных проблем.

Резкий в выражениях и требовательный к людям, видя, что человек пытается сделать порученное ему дело, нарком тем не менее всегда старался помочь работнику, если в этом была нужда. Окунувшись с головой в работу, он постоянно говорил людям, с которыми приходилось общаться: «Если вы не успеваете сделать порученную работу к указанному сроку, скажите об этом честно. Мы вам поможем, но если вы будете врать и тянуть резину, мы вас накажем, по всей строгости военного времени».

Между тем немецкие войска уверенно подошли к кавказским перевалам. Как и предсказывал Берия, свой главный удар фельдмаршал фон Клейст нанес по Грозненскому и Бакинскому направлениям. Завязалась отчаянная и кровопролитная борьба за Моздок и Прохладный. Пять дней советские войска под непрерывными налетами авиации и артобстрелами противника отражали его непрерывные атаки на свои позиции. Ценой огромных потерь немцам удалось захватить эти два стратегически важных города, но на этом их наступательный потенциал иссяк.

Отойдя на правый берег Терека, советские войска успешно отразили все попытки врага организовать на нем плацдармы для нанесения удара по Орджоникидзе. Одновременно с этим были сорваны все атаки немцев по направлению к Нальчику.

Столкнувшись с яростным сопротивлением войск Закавказского фронта, враг был вынужден на две недели прекратить боевые действия на этом направлении.

Не менее упорные и бескомпромиссные бои шли и в районе черноморского побережья. Войска 18-й и 56-й армий вели ожесточенные бои с соединениями 17-й немецкой армии, пытавшимися продвинуться к югу от захваченного Краснодара и Майкопа. Вступив в кровопролитные и затяжные бои, немцы смогли достичь станций Северская и Горячий Ключ. Продвинуться дальше немцам не позволили ни поддержка авиации с танками, ни численное превосходство.

Особенно тяжелые бои шли на подступах к Темрюку. Войска генерала Гречко уверенно отражали атаку румынских войск по нескольку раз за день. Моряки Азовской флотилии помогали пехотинцам, как огнем своих орудий, так и высадкой десанта в тылу противника.

Только вступление в бой немецких подразделений, снятых фельдмаршалом Клейстом с других направлений, помогло противнику продвинуться вперед. Под напором превосходящих сил противника поредевшие дивизии 12-й армии отошли к самому Темрюку и заняли заранее приготовленные оборонительные позиции по линии Темрюк – Крымская.

Несмотря на удачный отход, положение войск генерала Гречко было непростым. Немецким войскам нужно было пройти небольшой отрезок суши, чтобы сбросить советских солдат в море и полностью прервать всякую связь осажденной Керчи с Большой землей. Прекрасно понимая значение удерживаемого ими плацдарма, красноармейцы и краснофлотцы буквально вросли в землю, оказывая упорное сопротивление непрерывно атакующим частям противника. За один день они успешно отразили девять атак противника, не позволив врагу ни на шаг продвинуться вперед.

Не имея в большом количестве бронетанковых соединений, немцы обрушили на защитников Тамани артиллерию и авиацию вкупе с румынскими батальонами, которые они гнали в атаку как на убой.

Раз за разом штурмуя советские позиции, противник планомерно расшатывал оборонительные порядки генерала Гречко, пытаясь прорваться то в одном, то в другом месте. Поредевшие от предыдущих боев дивизии, несмотря ни на что, держались, но Андрей Антонович прекрасно понимал, что натянутый как струна фронт может лопнуть под ударами врага. И тогда генерал обратился за поддержкой напрямую к Берии.

– То, что держишь оборону и не отступаешь без приказа – молодец, а вот то, что оборона твоя рухнуть может – плохо. Этим ты не только Тамань в руки врагу отдашь, но и Керчь с Севастополем погубишь. В чем особенно остро нуждаешься? Только сразу говорю, войск у нас пока мало, – предупредил собеседника Берия, но тот о пополнении даже не заговорил.

– Нас очень сильно донимает авиация и артиллерия противника, товарищ нарком. Вражеские самолеты ходят над нашими позициями как у себя дома, голову поднять не дают, но это не самое страшное. Хуже то, что из-за нехватки боеприпасов мы не можем на равных вести контрбатарейную борьбу. Забрасывают нас немцы снарядами.

– Снарядами, к сожалению, помочь не могу, – честно признался нарком. – С авиацией попытаюсь, а вот со снарядами пока никак.

– А я и не прошу у вас снарядов. Нам бы бомбардировщиков, чтобы они раскатали вражеские батареи как бог черепаху и на время лишили противника огневой поддержки. Только благодаря ей румыны продолжают штурм наших позиций. Как только пушки смолкнут, пусть даже на время, атаки прекратятся.