– Конечно, – киваю я. – Обязательно пригласи.

Эшли снова плывет к Дженис. Находящаяся на другом конце бассейна Паз смотрит на нее. И я немного хмурюсь, сочувствуя ей.

– Да, теперь ты понял, что Хадсон не тот, за кого ты его принимал, но ты вполне можешь заиметь другого парня своей мечты.

– Знаю. Но не представляю, кто это может быть.

– Хадсон с лаком на ногтях?

Я весело смеюсь.

– Что-то вроде того.

Во время ужина начинает идти дождь, и потому вечером мы все отправляемся в актовый зал, где Джоан ставит нам «Неправильное воспитание Кэмерон Пост», и у нас появляется возможность немного поплакать. Джордж и Брэд сидят по одну сторону от меня, а Эшли и Паз – по другую, и иногда я ловлю их обеспокоенные взгляды типа «Не слишком ли мы нежничаем, сидя рядом с ним?», обращенные друг на друга и на меня, но я просто смотрю фильм и размышляю над тем, чего сегодня не хватало в номере «Честно искренний». Меня поражает, как хорошо я переношу случившееся. То есть, конечно, я не радуюсь, но со стороны этого и не скажешь. Я не выплакиваю глаза по поводу моего разбитого сердца или того, что меня предали.

Я печален. Но в то же самое время и счастлив.

Когда фильм заканчивается, все еще льет дождь, и мы бежим к домикам, натянув на головы майки в тщетной попытке сохранить волосы сухими (а собственно – почему? Ведь завтра утром мы идем в бассейн, верно?), крича и смеясь, потому что все равно промокаем до нитки.

Только вот Хадсон стоит у двери в мой домик. Он весь мокрый, белая майка прилипла к телу, волосы спадают на лоб ручьями воды, глаза щурятся, защищаясь от неистовых дождевых капель. Завидев меня, он робко машет рукой, и я знаю, что не могу просто пройти мимо, когда он такой промокший, и я толком не понимаю, что это – романтический щенячий шаг навстречу или, может, преамбула к речи под дождем на тему «Ты поступаешь несправедливо»? В любом случае монолог под дождем мне обеспечен. А мне, думаю, отведена роль человека, склонного драматизировать события.

– Что? – спрашиваю я.

– Мы можем поговорить?

– Не сейчас. Льет как из ведра.

– Тогда, может быть, завтра?

– Я мокну. – И меня тут же передергивает от того, что моя жалоба так похожа на кокетство. У тебя хорошо получается быть холодным и равнодушным, Рэнди. Я подхожу к двери домика.

– Но…

Я не позволяю ему закончить фразу, открыв дверь и войдя в домик. Мне хочется выглянуть в окно, увидеть, ждет ли он, смотрит ли на меня, промокая все больше и больше и надеясь, что я все же выйду к нему, но я не должен поступать так, и, кроме того, за меня это делает Джордж.

– Он уходит, – говорит Джордж минуту спустя. – Ты не хочешь поговорить с ним?

– В такую погоду?