– Рэнди, ты замечательный актер, но со мной эти штучки не пройдут. Ты несчастлив. Я слышал, как вчера ночью ты плакал.

– Я тоже слышала, – признается Эшли, садясь рядом со мной на землю.

– Это пройдет. – Я даю счастливому выражению лица исчезнуть. – Мне совершенно не о чем горевать, правда. Он… не такой, как я думал.

– О’кей, – продолжает пытать меня Джордж. – А какой?

– Не хочу… – Я ложусь на траву. Джордж ложится рядом и Эшли тоже, все мы смотрим на кроны деревьев. – Если я расскажу, что он наговорил мне, то вы никому не разболтаете? Не хочу, чтобы его ненавидели.

– О’кей, – осторожно произносит Джордж.

– Хорошо. – Эшли, похоже, недовольна моей просьбой.

– Он сказал, что когда он каждое лето говорит, что мы можем быть лучше, лучше, чем думают о нас натуралы, то имеет в виду, что мы должны меньше следовать стереотипам. Он считает, что делать макияж или любить музыкальный театр – это следствие недостатка силы воли. Он считает, что мы просто… – Я не хочу произносить то слово. – Он считает, что мы просто гомики.

– Он так и сказал? – уточняет Эшли.

– Ага.

– А что ты ему ответил?

Я смотрю на деревья и пытаюсь превратить их в галактики, но деревья остаются деревьями.

– Я сказал, что думать так просто ужасно. И он рассказал мне, почему так считает… но сказал еще, что, может, и неправ. – Я чувствую, что по мне ползет муравей, и скашиваю глаза вниз. Он осторожно передвигается по моему предплечью. Я не трогаю его.

Джордж облокачивается на одну руку.

– Подожди… значит, ты заставил его поменять свою точку зрения. Ты добился того, что упертый masc Хадсон сказал, что, может, его мнение о том, что masc – высшая степень квирности, ошибочно? И что же пошло не так?

– Подожди… – Я закрываю глаза. – Ты знал, что Хадсон так считает?

– Я догадывалась, – отзывается Эшли. – То есть… из этого исходят masc4masc, верно? Masc лучше. Я не хочу встречаться с женщиной, и потому я гей. Мужчины лучше, а женщины – это кошмар и ужас. Я мужик и сосу только самые мужественные пенисы. Гррр.

Джордж смеется и кивает.

– Точно.

Я тоже смеюсь, и мне становится гораздо лучше, мое сердце поет.