– Всегда к вашим услугам, – отзывается Джордж.

Я действительно удачлив. И грех мне жаловаться.

Парень моей мечты так и остался мечтой, но я долго пытался изменить это, верно? Марк гасит свет, а я чувствую, что у меня на глазах выступают слезы, сам не знаю почему. Мне не о чем печалиться. Все вернулось на круги своя.

Вот только я больше не ощущаю, что внутри у меня звезды. Ну и что с того? Космос – это большей частью просто пустота. И между звездами пролегают бесчисленные мили и километры.

Я больше расстраиваюсь из-за Брэда. Наше с Хадсоном расставание привело к тому, что его и мои друзья больше не сидят вместе, но Брэду хочется сидеть и рядом с Джорджем. Вот он и раздваивается: завтрак и обед – с Хадсоном, ужин – с Джорджем.

– Ужин романтичнее, – объясняет он. Джордж округляет глаза, но улыбается, когда Брэд целует его в щеку. Я смотрю в сторону. Не собираюсь быть другом, который не может перенести того, что его друг счастлив с кем-то, поскольку его собственные отношения разладились. Потому что если я буду вести себя так, то останусь в одиночестве. А вдобавок ко всему Эшли и Паз теперь постоянно держатся за руки. Эшли ничего нам не рассказывала, но во вторник Джордж засек их, когда они целовались за театральным домиком перед репетицией.

– Эшли прижала Паз к стене и практически изображала вампира, – шепчет он мне за кулисами сразу после того, как стал свидетелем этого. – Если Паз таинственно исчезнет, а потом объявится в качестве ночного существа и вся из себя бледная, нам будет ясно, что произошло. – Через несколько минут они обе возвращаются в домик, и на шее Паз уже проступает засос.

– Как я понимаю, они поговорили, – хихикаю я и отвожу глаза в сторону. Я действительно рад за нее и за Джорджа. Я говорю это искренне, но по какой-то причине мне тяжело видеть, как они счастливы.

Когда они все уходят за кулисы переодеться в театральные костюмы, я иду в зрительный зал, чтобы посмотреть оттуда репетицию. Марк пока еще не нашел для меня подходящего дела. И я смотрю, как Паз и Монтгомери репетируют «Одного мальчика», и тут Марк садится впереди и оборачивается ко мне.

– Рэнди, что ты думаешь?

– О чем?

Он подзывает меня, и я сажусь рядом с ним.

– Поздравляю, – говорит он. – Ты у нас новый ассистент режиссера. Мы с Кристал решили, что ты можешь внести свой вклад в наше дело.

Кто? Я у нас кто?

– Что я думаю о песне?

– Да, о песне, Рэнди. Не спи.

– О… – Глубокий вдох. – Я думаю, что раз они поют по очереди, то в разных куплетах можно обрисовать разный гендер. Парень, девушка, мальчик, девочка.

– Ну а что касается игры актеров?

Я смотрю на Паз и Монтгомери. Не знаю, способен ли я критиковать их.

– Да, они твои друзья, но им хочется выложиться на сцене до конца, верно? – Паз и Монтгомери дружно кивают. – И все мы знаем, что у тебя имеются задатки режиссера. Все, чем ты занимался две последние недели, так это исполнением главной роли в поставленном тобой спектакле. Итак… вот песня, в которой они поют о том, что любят одного человека и хотят, чтобы все у них сложилось. Что здесь не так?