Её попытались пригласить — Бернар Дюран, потом ещё Маурицио Росси.

Себастьен возник из ниоткуда и поклонился.

— Сердце моё, вас ещё никто не пригласил? Я опасался не найти вас здесь, пока дойду.

— Я всем сказала, что этот танец у меня уже занят, — она тоже сделала реверанс.

— И это чистая правда, — он поцеловал её ладонь и повел в круг.

Они встали в пару и полетели по паркету.

Кьяра и не думала, что ей будет так страшно сидеть за большим столом. Она всё время боялась сделать что-то не то — взять неправильно вилку или нож, уронить салфетку, начать есть какое-нибудь блюдо не так, как правильно. За столом с молодёжью службы безопасности никто о таких вещах не думал, все ели, как хотели, и вели себя тоже, как хотели. Нет, нормально себя вели, но этикетом не заморачивались. Тогда она решила, что можно ведь ничего не есть, ну, кроме хлеба, или каких корзиночек, или чего-то, что один кусочек и его можно взять вилкой и всё.

Но дон Лодовико всё время спрашивал — пробовала ли она то, и это, и ещё вот это, и какого вина ей налить, и воды или сока, и вот это всё, и она немного расслабилась. А когда объявили первый вальс — он тут же встал и пригласил её.

— Так, детка. Сейчас мы танцуем с тобой, и кадриль у нас, кажется, тоже расписана. И на финальный вальс я претендую. А потом можешь показывать пальцем на кого хочешь, я тебе его обеспечу.

— Да я не хочу, — смутилась она. — Я могу посидеть, за столом очень удобные места.

Он в это время вёл её через множество препятствий на паркете так, как будто бы их и не было.

— Послушай-ка, красавица. Ты для чего полтора месяца училась? И платье красивое шила? Чтобы возле стола сидеть на удобном месте? И по голове вроде как тебе тоже не прилетало ниоткуда. Поэтому отставить панику и вперёд! Ты знаешь, что дальше в программе?

— Кадриль. Потом полька, — прошептала Кьяра.

— Так, пожалуй, польку я не отдам. А вот следующий вальс — уже могу. Скажи, вот этот бездельник тебя устроит? — он кивнул на пролетающего мимо Карло в паре с Джованниной.

Джованнина на танцы не ходила, но вальс танцевать умела.

— Да, Карло хорошо танцует.

— Кто ещё хорошо танцует? Гаэтано у нас нынче стукнутый, вальс ему, я слышал, не по силам, но бывает же и что попроще?

— Да, контрдансы, — прошептала Кьяра.

— Вот, поймаем его сейчас тебе на какой-нибудь, как его там, контрданс. А как тебе наш юный герой, который сейчас с твоей фиолетовой подружкой танцует?

— Октавио? Нормально, — у неё даже улыбка откуда-то взялась.