В фигуре адмирала было столько мужества и властности, что охватившая Стесселя смелость моментально с него слетела, и в душу ему хлынули робость и смятение.

 - Как вам будет угодно, Степан Осипович, но передача пушек крепости, на мой взгляд, будет самым лучшим выходом для флота в случаи длительной осады крепости. Именно этот варианта и рекомендовал генерал-адъютант переел своим отбытием  – хмуро бросил Стессель, боязливо отведя взгляд в сторону.   

 «Да, так говорил Алексеев, и я только озвучил его намерения, и не более того – успокаивал себя Стессель, стремясь унять в пальцах предательскую дрожь. Однако как бы не сильно был напуган генерал своим выпадом, отступать от своего мнения он не собирался. - Каких бы успехов Макаров не достиг на море, он не в праве указывать мне, как руководить обороной Артура. Армия флоту не подчиняется и точка».

  Адмирал видимо тоже понял это и, поколебавшись секунду, решительно одернул на себе мундир, он заговорил твердо и решительно, тоном человека принявшего для себя окончательное решение в трудном вопросе.

 - Тогда, позвольте ваше превосходительство, ознакомить вас с одним важным для всех нас обстоятельством. Перед отъездом в Порт-Артур я имел аудиенцию у государя императора, на которой мы обсуждали возможное развитие военных действий, в том числе и осаду Артура японцами. Государь с большим вниманием отнесся к этой угрозе и дал относительно её следующее распоряжение. В случаи временной изоляции Артура от наших главных сил в Маньчжурии, его величество соизволил возложить на меня общее командование крепостью и флотом. К большому сожалению, указ императора находился в моей каюте в момент гибели «Петропавловска» и я не могу предъявить вам его, но надеюсь, что вам вполне достаточно и моего слова.

  Макаров говорил по военному четко и строго, и от его слов у сидящих перед ним генералов менялись лица. Для Кондратенко и Белый слова адмирала не было новостью, поскольку ранее Макаров переговорил с ними в конфиденциальной беседе и предложил им места в своем будущем штабе. Степан Осипович  видел генерала Кондратенко начальником штаба, а генерала Белого начальником крепостной артиллерии. 

  У генералов Смирнова, Никитина, Надеина и Прозоровского слова Макарова вызвали удивления и озабоченность. Привыкшие к обыденной и размеренной генеральской жизни, они не были готовы к столь стремительным переменам в высшем руководстве крепости, интуитивно опасаясь, что ничего хорошего они им не принесут. 

  На самого Стесселя слова моряка произвели эффект разорвавшейся бомбы. Пораженный той легкостью, с которой Макаров лишал его власти, генерал какое-то время никак не мог прийти в себя но, столкнувшись с гневным взглядом своего начальника штаба полковника Рейса, несомненно, теряющего свой высокий пост, быстро пришел в себя.

  Стремясь придать своему разгневанному лицу, видимость невозмутимости и спокойствия, Стессель громко прочистил горло и заговорил заметно севшим от волнения голосом.

 - Значит, документа подтверждающего ваши полномочия о вступлении в командование Квантуном, у вашего превосходительства на руках нет? – произнес генерал, глядя прямо на стол перед собой.

 - Нет – коротко подтвердил Макаров.

 - В таком случае, я не могу сдать вам командование над вверенным мне укрепрайоном – зло молвил Стессель и теперь, его слова вызвали бурю удивления на лице моряка.

 - Вы, что же мне не верите!? Мне, вице-адмиралу русского флота!?– гневно воскликнул Макаров, но Стессель был неумолим.

 - Здесь, идет война, ваше превосходительство и мне как сугубо военному человеку нужен приказ, а не рассуждение верю, не верю – властно отрезал генерал.

 - Побойтесь Бога, Анатолий Михайлович! Адмирал Макаров ясно и четко сказал о желании нашего государя и его слова не вызывают у меня сомнений! – воскликнул генерал Белый, пытаясь образумить своего родственника, но Стессель был неумолим.

 - Вот когда вы, Василий Федорович будите на моем месте, вам возможно для сдачи командования будет достаточно одного простого слова, а мне для этого нужен приказ, с печатью и  подписью вышестоящего начальства – желчно пыхнул в его сторону Стессель.

 - Враг стоит на пороге Квантуна, ваше превосходительство! Стоит ли затевать канцелярские разборки, когда важен каждый день, каждый час!? – поддержал Белого Кондратенко, но Стессель оказался глух к его словам.

  Видя столь ослиное упрямство начальника Квантуна, Макаров выразительно глянул на других генералов, но те стыдливо потупили свои взгляды. Быть судьей в столь щекотливой ситуации они не решались.

 - Что же, господа, я вас хорошо понимаю – решительно молвил Макаров не получив поддержки от генералов – Роман Исидорович полностью прав, говоря о важности для крепости каждого час. В таком случае, я предлагаю обратиться к верховному командованию, для подтверждения моих полномочий. Сегодня же ночью миноносец «Лейтенант Бураковский» уйдет с моим письмом в Чифу к нашему консулу, с просьбой связаться по телеграфу со ставкой командования в Мукдене. На все это уйдет не очень много времени и таким образом, будут сняты все ваши сомнения. Надеюсь, возражений против этого предложения нет?

  Адмирал требовательным взглядом окинул военный совет, но возражений не последовало.