- Разбили японцев? – спросил Алексеев у рослого унтер-офицера оказавшегося у него на пути. Унтер, как и все солдаты отряда, был резервистом и потому совершенно не признал в одетом в штатское платье господина наместника.
- Да, уж какой там разбили Ваше превосходительство – наугад величал унтер-офицер неизвестного ему осанистого человека – так постреляли немного, да и дал япошка драпу, аж пятки засверкали.
Его слова одобрительным гулом поддержали другие стрелки, моментально окружившие наместника и его свиту. Еще немного и господин генерал-адъютант узнал бы, что страшный враг был представлен всего двумя взводами японской пехоты, на свой страх и риск решившие провести разведку боем вглубь побережья от места высадки десанта. Подобная робость японского десанта была обусловлена возникшим на море сильным волнением, которое не позволяло шлюпкам с транспортных кораблей приблизиться к берегу под угрозой неизбежного затопления.
Наткнувшись на железное полотно, японцы смогли только нарушить телеграфную связь, и были отогнаны к побережью, случайно оказавшимся в этом месте батальоном русских стрелков. Весь бой с противником свелся к непродолжительной перестрелке, после которой японцы отступили от железной дороги.
Это и хотели рассказать неизвестному барину солдаты, но тут в дело вмешался командир батальона. Узнав в грузном человеке всевластного дальневосточного царского наместника, он стремительно пробился сквозь толпу солдат и вытянувшись в струнку перед Алексеевым зычно рапортовал.
- Ваше высокопревосходительство, разрешите доложить. После ожесточенного боя, враг полностью разбит и отброшен к побережью моря. Движение по железной дороге полностью свободно. Сейчас приступим к восстановлению телеграфа. Командир батальона подполковник Ранцев!
Каждое слово произнесенного доклада целебным бальзамом падало на душевные раны наместника и, исцеляясь от темных страхов, он не мог сдержать своих чувств.
- Дорогой ты мой подполковник Ранцев, дай я тебя от всей души обниму и расцелую! Молодец! Орел! Герой! Вот такие люди как ты и смогут защитить землю русскую от врагов! Да за твой подвиг, тебе орден полагается!– источал восторженные эпитеты наместник. Расцеловав ловкача подполковника, Алексеев грозно глянул на начальника конвоя, и властно ткнув в его сторону пальцем, приказал голосом нетерпящим отлагательств: - Капитан, запишите, чтобы по прибытии в Мукден подполковник Ранцев был немедленно представлен к награде за мужество и героизм в борьбе с вражеским десантом!
Сказав эти слова, наместник с чувством исполненного долга хлопнул по плечу Ранцева и, не задерживаясь ни на минуту, устремился к энергично пофыркивающему парами экспрессу.
- Едем, немедленно! – обретший голос и уверенность прокричал начальник конвоя машинисту, и все пришло в движение. Не прошло и пяти минут, как поезд наместника двинулся на север, уверенно набирая скорость.
С дрожью в сердце смотрел адмирал Алексеев на поваленные неприятелем столбы, в любую минуту ожидая появления из-за густых придорожных кустов японских солдат со штыками на перевес. Однако минута шла за минутой, но никто не появлялся. Экспресс наместника шел сноровисто и быстро, и страшное место несбывшейся засады противника удалялось от него все дальше и дальше.
Окончательно страх перед вездесущим врагом у генерал-адъютанта прошел только на станции Гай-Чжоу. Убедившись, что японцы теперь не в состоянии перехватить его литерный поезд, во время короткой остановки для заправки паровоза, Алексеев почувствовал сильный приступ голода и потребовал себе водки и еды. Сидя за обеденным столом, он торопливо поглощал гастрономические творения своего повара, справляя толи поздний завтрак, толи ранний обед.
Поезд мирно катил по равнинам Маньчжурии когда, насытив свое чрево и выйдя из-за стола, властитель Дальнего Востока рухнул на диван и моментально погрузился в сон без сновидений. Пробуждение состоялось только в Вафаньгоу где, позабыв недавние страхи и сомнения, генерал-адъютант стал прежним человеком.
Воспользовавшись восстановлением телеграфной связи, он направил в крепость срочное послание генералу Стесселю и Витгефту. «В связи с временным отъездом из Порт-Артура по государственной необходимости, на время болезни вице-адмирала Макарова, передаю командование эскадрой контр-адмиралу Витгефту. Обращаю особенное внимание на угрозу высадки японского десанта в Бицзиво. Для противодействия неприятельским транспортам в интересах крепости, приказываю провести против них немедленную атаку посредством наших миноносцев».
Одновременно с этим, в штаб Куропаткина наместником была направлена реляция о награждении подполковника Ранцева орденом Станислава II степени с мечами. Вот, что значит вовремя сделанный бравый доклад высокому начальству и оказаться в глазах высоких персон их спасителем.
Глава III. Аз воздам.
Стремительный отъезд из Порт-Артура наместника, нарушение телеграфной связи с Мукденом, и поступившая затем телеграмма из Вафаньгоу вызвали среди генералитета крепости сильный переполох. Командующий войсками Квантунского укрепрайона генерал-лейтенант Стессель был ярости и негодовании.
- Что за подлая манера поведения, внезапно оставить крепость якобы для выяснения вопроса о возможности высадки японского десанта, а затем извещать о появлении врага в нашем тылу из Вафаньгоу и давать всяческие рекомендации, исполнение которых совершенно запоздало – жаловался своей жене генерал, не имевший возможность быстро покинуть Артур, как это сделал наместник.
- Это конечно высшая степень непорядочности к тебе со стороны наместника, но ты не должен падать духом Анатоль. Срочно собери совещание штаба, пригласи всех генералов и поставь вопрос о противодействии японцам. Пригласи так же Витгефта, ведь именно ему наместник приказал атаковать японские транспорты – голосом опытного стратега подавала приказы-советы Вера Николаевна. За долгие годы службы мужа, она лучше выучила, что нужно делать в той или иной ситуации.