– Господа, я точно знаю, что мы все время находимся под негласным надзором полиции.

– Вне всяких сомнений!. Я прямо чувствую, как они мне в затылок дышут.

– Сможем ли мы доверять Мусину полностью, если он вступит в наши ряды?

– Труден пусть добродетели, – негромко приговаривал мастер стула. – Наша прямая обязанность содействовать исправлению членов ордена. Главное, чтоб сей Мусин был порядочным человеком, чтоб он познал самого себя, отверг гордыню, обрел щедролюбие и забыл доносы писать. И в этом мы ему поможем.

Наумов ушел бы, не дождавшись конца голосования, но ему хотелось обсудить с Бакуниным последние новости. В конце концов мастер «обелил» черный шар, но постановил, что прием нового члена в ложу будет произведен без обычной торжественности, малым составом, всех братьев не оповещать и гостей из других лож на процедуру не приглашать.

– Федор Георгиевич, как я рад, что мы встретились.

– Я тоже рад, – сдержанно, даже на вежливую улыбку не разменялся, ответствовал Бакунин, находясь все еще под впечатлением недавнего спора.

– Я нашел священника, который совершит требуемый обряд пострижения.

– Тише вы!

Наумов перешел на шепот.

– Вам не кажется, что мы должны форсировать наши действия?

– Форсировать в смысле ускорить? Но я всегда полагал, что необходимо дождаться удобного момента.

– Вот именно. И надо решить, какой момент нам более удобен. Что лучше: предпринять акцию до разгрома Пугачева или подождать, когда злодеи и воры будут полностью разгромлены.

– Судя по донесениям с Урала, пленение Пугача – вопрос месяца, а может, и того меньше.

– Месяца нам хватит. Оповестите Никиту Ивановича.

– Граф Панин сейчас очень занят. А впрочем, поступайте, как знаете. Вы боевая группа, вам и решать.

– Да уж мы решим, не беспокойтесь! – молодцевато отозвался Наумов и даже каблуками щелкнул.

– Тише, умоляю.

– Но вот незадача. Я никак не могу увидеть Шлоса. На письма он не отвечает. Мы ездили с Верновым на его квартиру, сейчас опять собираемся, но ведь не наездишься. Знаете иль нет, в Конной слободе начали возводить новые казармы – деревянные избы меняют на каменные. Из-за строительства роту Вернова перевели под Ораниенбаум. Он не может в столицу каждый день мотаться.

– А при чем здесь Вернов?