— Даже если от кварка, этот кварк был умнее ваших родителей дех-ни, — не остался я в долгу, — забыл, что я потерял память и ничего не помню?

Легенду с потерянной памятью мне пришлось использовать и в школе: даже легендарная тупость ку-дара не могла меня спасти от незнания самых простых вещей. По этой причине я частенько напоминал своим товарищам про несчастный случай с утоплением в Даре-Ач, следствием чего явилась потеря памяти. Меня жалели, переспрашивали и сочувственно кивали головами: только глупый ку-дар полезет в воду. Вначале я не понимал этого, настоящим шоком для меня стало неумение жителей Сирдаха плавать. С другой стороны, где им плавать, если все местные реки мелководные и часто пересыхают, превращаясь в ручейки. Крупных озер в Сирдахе нет, мелкие пруды встречались, но и там глубина максимум по пояс. Есть еще море или океан на юге, но в те места ходили лишь купцы под охраной и вряд ли их интересовали водные процедуры.

— Постоянно забываю, что твоя голова похожа на дех-нийский сыр, — Барг обладал своеобразным чувством юмора. Дех-нийский сыр был аналогом швейцарского, весь в дырках, некоторые даже сквозные. Я не стал перебивать его, ожидая пояснения насчет этого Селаада.

— Селаад — это праздник дождя, перед ним землепашцы засаживают свои поля, потому что пойдет дождь, который иногда может длиться и десять дней, но чаще всего пять или шесть. В Селаад не работают, все эти дни люди веселятся и благодарят Сирда, за то что он выпустил на волю тучи несущие дождь. Сразу после окончания дождей хлеб и трава начинают расти очень быстро, пыльные степи покрываются травами, и люди заготавливают траву для своих сигов, даха и кварков.

— А когда наступает этот Селаад? — Я еле удержался от словосочетания «Новый Год», такая ассоциация проскочила с праздником дождей.

— Когда сирд поменяет цвет, и между двумя сирдами пройдет яркая дорожка.

— Барг, расскажи больше про Селаад, ты говорил, что, когда идут дожди, никто не работает. А что с нами, мы будем учиться?

— Не работает, — подтвердил сияющий парень, — даже торговля закрывается, все отдыхают, пьют вино и занимаются тем, чтобы родились дети.

— Сексом что ли?

— Не знаю, что значит секас, мы это называем «лахит», — Барг даже покраснел, произнеся это слово. Да он, черт побери, девственник, — мелькнула мысль.

— Барг, а ты занимался «лахит»? — Парень еще больше покраснел от моего вопроса и, помедлив, отрицательно качнул головой. — Даже с кварком или даха? — Я получал удовольствие от его растерянности, видя, как покраснел Барг и отчаянно машет мне руками, требуя заткнуться. — Хорошо, я замолчу, а ты расскажи мне про Селаад все: что можно делать, чего нельзя. Как долго продлится праздник и когда наступит, — я увлек парня в тень, разминка могла и подождать, не каждый день Селаад на носу.

Барг рассказывал, а я старательно запоминал, удивляясь, как странно устроен мир Сирдаха.

О наступлении Селаад узнают по изменению цвета стационарного сирда: крестьяне распахивают поля и сажают свои культуры. Если они пропустят Селаад, останутся без урожая. Дожди длятся неделю, пока иссохшая земля не превращается в непроходимую жижу. Передвигаться в такую погоду крайне трудно, поэтому Селаад это такие новогодние каникулы. Даже городская стража отправляется на отдых: в Селаад не принято путешествовать. Люди остаются там, где их застигли первые капли дождя. Практически все эти шесть-семь дней, что идут дожди, люди просто едят, спят, занимаются «лахит» и ходят в гости к соседям. В дни Селаад принято устанавливать праздничные столы: любой человек, оставшийся на улице, может постучать в первый попавшийся дом и попроситься за стол.

Кроме того, на Селаад приходится большинство свадеб, здесь они справляются буднично, без особенностей. Родители заранее договариваются между собой о приданом и выкупе за невесту. Выкуп так и называется «выкуп за невесту» — обычно он равен двум кваркам и одному «даха». Но есть вариант заменить его на местную валюту — амальту. Была еще одна интересная особенность во время Селаада — массовые танцы на площади перед Управой. Рассказывая о танцах, Барг даже мечтательно потянулся. С его слов, для танцев девушки надевали просторные белые платья. Мой извращенный мозг сразу представил картину, где достоинства девушек (а нижнего белья здесь не знали) отчетливо проглядывают сквозь мокрые налипшие на тела платья. Да уж, есть отчего мечтательно потянуться девственнику «дех-ни», от такой картины и старенькие мужички оживают.

— А от чего зависит длительность Селаада?

— От времени стояния сирдов.

Ответ требовал пояснения. В Сирдахе не только сам мир был странным, здесь даже светила странные. Второй сирд останавливался рядом со стационарным на весь период дождей. Или, точнее, период дождей длился на период остановки второго сирда. Второй тоже менял цвет на светло-синий, и весь период дождей Сирдах заливал слабый светло-синий цвет, днем и ночью. Жара в этот период спадала, люди могли сколько угодно находиться вне тени и помещений не рискуя здоровьем.

— Ты меня прости, Желток, что я так радуюсь, — вдруг вырвал меня из задумчивости голос Барга, — я забыл, что ку-дары не любят Селаад.

— Почему, дождь — это же хорошо? — вырвалось у меня.

— Дождь хорошо, но во время Селаада ку-дары практически ничего не видят, поэтому сидят в хлеву в темноте.