Экспорт сельхозпродукции мог бы достичь еще больших значений, но он оказался ограничен системой квот, установленных в Соглашении о торговле с ЕС. Для Украины квоты были установлены для 36 видов сельхозтоваров, а для Европы — для 3-х (сахар, мясо птицы и свинина), всю остальную сельхозпродукцию европейцы могут завозить на Украину неограниченно, без уплаты каких бы то ни было пошлин или налогов. И в этом не было ничего неожиданного: «Сильные требуют от слабых все большей открытости, — замечал еще в 2003 г. Кучма, — а сами отгораживаются от них всевозможными барьерами»[263].

Соглашение о беспошлинной торговле с ЕС, приходил к выводу в 2016 г. агропромышленник миллиардер Ю. Косюк, «это обман Украины» и на самом деле «никакого открытия рынков не произошло… Европа говорит о Зоне Свободной Торговли с Украиной, и одновременно подписана куча исключений и ограничений для экспорта украинских товаров»; «для экспорта продовольственных товаров из Украины установлены катастрофически большие ограничения или квотирования»[264].

«МВФ нет дела до благосостояния украинцев, — приходил к выводу в январе 2018 г. экс вице-премьер, член «Оппозиционного блока» А. Викул, — поэтому там требуют увеличения нагрузки на них, а система квот, установленная ЕС, невыгодна Украине — Киев исчерпал все лимиты на поставки пшеницы, мяса курицы и других продуктов в первые недели 2018 года»[265].

В 2020 году Украина впервые за свою историю превратилась из крупного экспортера в нетто-импортером молочной продукции: «импорт вырос на 113 %, что эквивалентно, — поясняла гендиректор Ассоциации производителей молока А. Лавренюк, — 1 млн тонн молока-сырья», — это потеря 15 тыс. рабочих мест и 1 млрд грн. в украинский бюджет[266]. Причина этого превращения, по мнению замглавы Всеукраинского аграрного совета М. Соколова, кроется «в скрытом субсидировании экспорта молочных продуктов в Украине рядом европейских стран». Сложившаяся ситуация, по словам Соколова, ведет к стремительному сокращению поголовья скота на Украине и закрытию перерабатывающих предприятий[267].

А в 2021 г. стало минимальным, с 1999 года, производство муки на Украине. И «украинские хлебопеки начали закупать более дешевую продукцию за границей»! «Низкие объемы экспорта украинской муки и снижение спроса на внутреннем рынке приводят к тому, — сообщал портал Elevatorist, — что мукомольные предприятия останавливают работу. Закрываются и небольшие мельницы, и крупные игроки»[268].

Чтобы узнать свое будущее, Украине нужно присматриваться не к Польше или Турции, а к Болгарии, где иностранцам продано все от железных дорог и плодородной земли, до воды, которая течет из крана. К 2013 г. Болгария потеряла 60 % рабочих мест, свои знаменитые томаты и перцы она теперь завозит из-за рубежа… Ситуация на Украине еще трагичнее, поскольку Болгария все-таки член ЕС…

В конечном итоге к 2022 году Украина оказалась зажата: с одной стороны в долгах, а с другой — в экспортных ограничениях. При этом закладывать под кредиты ей было уже нечего, и в тоже время она не могла увеличить свой экспорт:

Положение Украины напоминало ситуацию 1930-х годов: в Европе «опасность сейчас… происходит не из-за долгов, — указывал в своих предвыборных речах Ф. Рузвельт, — а из-за наших барьеров, преграждающих их торговлю, что сильно отягчает проблему… Республиканская… позиция абсурдна, требующая платежей и одновременно делающая эти платежи невозможными»[269].

«Общая коммерческая дилемма не вызвала у нас разногласий, — подтверждал в 1934 г. американский посол в Берлине У. Додд, — Нельзя возводить высокие, непроницаемые барьеры и после этого ожидать уплаты международных долгов»[270].

Тот итог, к которому пришла незалежная Украина, был запрограммирован ее основателями: «наши экономические реформы и макроэкономическая политика…, были направлены, прежде всего, на внешнюю ориентацию экономики Украины, — пояснял в 2003 г. Кучма, — Такая ориентация показала себя вдвойне разрушительной. С одной стороны она игнорирует главный фактор экономики — внутренний рынок…, а с другой навязывает нам бесперспективную для Украины модель развития с упором на металлургическую, химическую, горнодобывающие отрасли. Эта модель в случае ее последовательного воплощения, привела бы к отказу не только от высоких технологий, но и от фундаментальной науки, а со временем от всей научно-исследовательской деятельности вообще»[271].

Именно эта модель и была реализована на Украине: «Мы об экономике вообще забыли, — восклицал в 2017 г. Кучма, — Мы же разваливаемся начисто. Высокотехнологичные отрасли — их нет уже практически. Ракетно-космической отрасли нет, авиации нет, и я не буду перечислять их дальше… Мы становимся сырьевым придатком. У нас металлургия осталась, химия, сельское хозяйство, а высокотехнологичных производств уже практически нету. Куда мы идем? Мы рады свободной торговле с Европой. Чем мы торгуем с Европой? Посмотрите статистику. Пшеница — в сельском хозяйстве практически больше ничего. Медом еще. За первый квартал мы практически все квоты выбрали. А теперь вы смотрите, как европейцы ставят нас на колени: «Давайте, лес рубите и везите к нам». Где, какая конкретная помощь Украине, чтобы мы становились на ноги?! Если мы будем бедными, как сегодня, мы никому не нужны!.. Сегодня бюджет Украины на 70 % заимствован»[272].

Зеленский и Порошенко просто довели эту модель, начатую Кравчуком, Кучмой, Ющенко, Яценюком…, до логического конца. «Какой враг мог сделать хуже, чем мы…, — восклицал, комментируя соглашение с ЕС в декабре 2017 г., один из лидеров «Партии регионов» М. Дробкин, — случилось, так как будто… наступила война на всей территории, мы как в 1941—43 годах отбиваемся от очень сильного врага»[273].

Все прошедшие, с момента обретения независимости, 30 лет Украина, признавал в 2021 г. Кучма, занималась только самоуничтожением, и за это время потеряла весь свой научно-технический и человеческий потенциал[274]. Видимо заранее прогнозируя развитие событий, в соглашение об ассоциации заложена статья, запрещающая Украине вводить таможенные пошлины на товары second hand из Европы.