Государство стимулирует рост долговой пирамиды, подтверждал эти выводы экс-министр финансов Украины И. Уманский, нынешняя власть живет одним днем и создает проблемы будущим поколениям: «Однажды возможность гасить старые долги с процентами за счет новых иссякнет. И тогда пирамида как мыльный пузырь лопнет. Так было с МММ… Мы уже понимаем, что долговая пирамида правительства может разрушиться и это кончится коллапсом всей страны. Надо прекратить накопление долга, если мы не хотим вернуться к первобытно-общинному строю»[235].

Из бюджета страны 30–40 % идет на покрытие долга и около четверти на оборонные расходы[236]: у нас в стране, предупреждал в октябре 2020 г. Азаров, «каждая вторая гривна в бюджете заемная… через год-полтора отдавать будет нечем»[237]. Пандемия коронавируса 2020–2021 гг., снизив налоговые поступления в госбюджет, сократила этот срок…

Положение Украины напоминало ситуацию в Германии 1920—1930-х гг.: тогда «в системе денежного обращения Германии не оказалось ни единой капли ее собственных денег, в течение всего срока «золотой помощи» (по планам американских банкиров Даурэса и Юнга) она, — по словам американского историка Г. Препарата, — дышала на одолженной крови. Теперь, когда мельница была запущена, Германии предстояло жить за счет «потока», как образно выразился Дауэрс в своей парижской речи»[238].

«Наши экономические специалисты и финансовые эксперты… убеждены, что представленный план, снабжения Германии работающим капиталом, лишен здоровой основы, — предупреждал в мае 1919 г. американский президент В. Вильсон, — Как можно снабжать Германию капиталом, лишая ее собственного капитала полностью?»[239]

Эта практика напоминала ту, которая применялась в эпоху «дипломатии большой дубинки» Т. Рузвельта, когда США выступали в поддержку борьбы латиноамериканских стран за свободу от испанских колонизаторов и т. п. После освобождения новому правительству навязывался кабальный кредит…[240] Схожая практика популярна и в наше время[241].

Для своего выживания официальному Киеву нужны были новые кредиты, но закладывать под них ему больше уже было нечего, оставалось заложить только самих украинцев, а это можно было сделать только в случае войны с Россией.

И с началом вооруженного конфликта в феврале 2022 г., кредиты действительно пошли на Украину, еще крепче подсаживая ее на кредитную иглу: за первые шесть месяцев 2022 г. госдолг Украины вырос с $98 млрд до $105 млрд[242]. Выплаты по старым долгам были пролонгированы: в августе 2022 г., рейтинговые агентства S&P и Fitch повысили кредитные рейтинги Украины, поскольку кредиторы согласились на реструктуризацию ее долга по еврооблигациям на ~ 24 млрд долл., — отсрочив выплату процентов по этой сумме на 24 месяца[243].

Итог этой «кредитной операции», еще в апреле подводил киевский финансовый аналитик А. Кущ, который предупреждал о росте задолженности Украины с 90 до 120 млрд. долл., поскольку братская «военная помощь» передается ЕС и США Украине в кредит или в рассрочку, и они не хотят даже разговаривать о списании долгов. В то же время ВВП страны в результате боевых действий в 2022 г. упадет до 90—100 млрд., т. е. долг составит более 120 % ВВП. «Это значит, — пояснял Кущ, — что Украина навсегда попадет в долговую яму, и никогда больше не сможет снять с себя «кредитную удавку»»![244]

Колониальный контракт

Мы идем в Евросоюз, чтобы обеспечить наилучшее развитие национального товарного производства.

В. Ющенко[245]

Финансовая помощь Украине должна была сыграть ключевую роль в переходный период адаптации ее экономики к европейскому рынку, но еще большее значение имело открытие самого этого рынка. Основной надеждой на возрождение Украины была не столько финансовая помощь от ЕС, и даже не безвизовый въезд, а — открытие богатого европейского рынка. Рынок играет главную и решающую роль. Можно совершенно уверенно ответить на знаменитое выражение Ротшильда, своим: Дайте мне рынок сбыта и мне без разницы, не только то, кто управляет государством, но и то, кто печатает деньги. Если есть рынок сбыта, то не будет проблем ни с инвестициями, ни с кредитами, ни с государственной стабильностью.

Однако Евромайдан привел Украину не к расширению, а наоборот еще большему сжатию рынка: следствием разрушения экономических связей с Россией, стало 3-х кратное (за 2013–2016 гг.) падение вывоза в СНГ[246]. Но майданный Киев совершено сознательно шёл на эти жертвы, все его надежды были связаны с Соглашением о зоне свободной торговле с ЕС, которое вступало в силу с 1 января 2016 г.

Но на деле оказалось, что рост «экспорта в страны ЕС, — отмечал в 2016 г. первый вице-премьер Украины С. Арбузов, — и близко не смог компенсировать» потери, от сокращения экспорта в страны СНГ[247]. «Рынок ЕС не может даже в будущем заменить рынок СНГ, — подтверждал популярный украинский экономист Охрименко, — вся надежда только на Египет, Китай, Индию и Турцию. Вот эти страны действительно наши спасители в это трудное для страны время»[248].

Рост экспорта Украины в 2017 г. произошел только потому, «что временно Украина поругалась с МВФ и ЕС, — пояснял Охрименко, — Благодаря этому, бизнесу дали хоть чуть-чуть работать нормально без «реформ». Рост экспорта в ЕС — это хорошо, но внешняя торговля Украины с ЕС — это минус 4 млрд. долл., а внешняя торговля с Африкой плюс 3 млрд. долл. и с Азией плюс 3 млрд. долл. Внешняя торговля Украины из США тоже минус 1,4 млрд. долл. Получается, что Украина покрывают убыточную торговлю с ЕС и США за счет экспорта в Азию и Африку, о которой в Украине не модно говорить, так как она сделала европейский, а не азиатский выбор, вот только этот выбор приносит только убытки»[249].

Гр. 14. Структура украинского экспорта по регионам, в % к общему[250]

В марте 2018 г. премьер Украины В. Гройсман поручил правительству разорвать программу экономического сотрудничества с Россией, которая, по его словам «была заложена в 2011 году». «Мы работаем над тем, пояснял Гройсман, — чтобы переориентировать нашу экономику от той привязки, которую постоянно нам навязывала Россия. Привязывала нас, фактически, как сырьевое дополнение к своей экономике»[251]. В результате реализации программы «гройсманов», к 2021 г., по отношению к 2011 г., экспорт Украиной продукции машиностроения и приборостроения упал в 2 с лишним раза — с 11,9 до 5,6 млрд долларов.

Причина этого заключалась в том, что практически все крупные промышленные и наукоемкие предприятия Украины были построены при прямом научном, техническом и финансово-материальном содействии РСФСР, и были включены в Союзное разделение труда. Украина была одной из наиболее индустриально развитых республик СССР. Разрыв с Россией привел к тому, что продукция этих предприятий оказались никому не нужна. Уже к 2016 г. произошло ухудшение структуры экспорта Украины, отмечал первый вице-премьер Украины Арбузов: из топ-10 ее экспортных позиций в первой половине 2016 г. 8 представляют сырье либо полуфабрикаты[252].

«Украина может поставлять в ЕС кукурузу, железную руду, подсолнечное масло и чугун с прокатом черных металлов. К слову, в США Украина больше всего поставляет именно чугуна, — подтверждал в 2018 г. Охрименко, — А вот продать наши трансформаторы или наши двигатели в ЕС или США невозможно, и вряд ли когда европейский или американский бизнес пустит нашу продукцию машиностроения в свои страны. Они согласны только продавать свою продукцию машиностроения в Украину и именно это делают»[253].

В результате реализации программы «ющенко-гройсманов», только с 2016 по 2018 гг., по словам замминистра экономразвития, торгпреда Украины Н. Микольской, страна потеряла 20 % своего промышленного производства. У Украины практически полностью изменилась структура экономики. Зона свободной торговли с ЕС даже отдаленно не способна покрыть потери от утраты российского рынка сбыта[254]. «Наша страна поставляет в Европу в основном сырье и продукцию с низким уровнем переработки. Произошла, — пояснял в 2018 г. лидер движения «Украинский выбор — Право народа» В. Медведчук, деиндустриализация экономики», «за последние два года Украина превратилась в сырьевую базу для благополучных европейских стран»[255].

Деиндустриализация Украины изначально была заложена в само Соглашение об ассоциации с ЕС, которое по своей сути, напоминало тот «колониальный контракт», который Великобритания заключала со своими колониями в имперский период своего величия[256]. Это, по словам Азарова, было «кабальное соглашение»[257]. В этом соглашении об ассоциации, — пояснял в 2015 г. профессор норвежского института стратегических исследований Э. Райнерт «отсутствует равенство» партнёров — в частности, оно «содержит положения, согласно которым, если украинская промышленность будет мешать европейской, то будут установлены ограничения на экспорт»[258].