— Подвинься! — На нее навалилось его тяжелое тело, и она отпрянула. Он положил мешок и быстро взглянул на нее. В тусклом свете она увидела блестящие капли пота на его лбу. Он вытащил ключ, вставил в замок. Скрежет, и ручка повернулась. Он открыл дверь и толкнул ее в спину. Она услышала, как он закряхтел, поднимая мешок. Дверь закрылась за ними. В сырой тьме она услышала щелчок выключателя.
Секунда — и на пыльном потолке засветились флюоресцентные трубки.
Шэрон оглядела грязную сырую комнатенку — ржавые мойки, зашитую досками вертикальную трубу, продавленную койку, ящик из-под апельсинов, старый черный чемодан на полу.
— Где мы? Что вам от нас надо? — Она почти шептала, но в этом подобии темницы на шепот отозвалось эхо.
Их похититель ничего не ответил. Толкнув ее вперед, он торопливо направился к койке, положил на нее мешок и начал сгибать и разгибать руки. Упав на колени, Шэрон дергала концы шнура.
Наконец она его развязала, расслабила шнур, стянула мешок, добираясь до съежившейся фигурки. Она высвободила голову Нийла, вцепилась в повязку на его рту, стянула ее на подбородок.
Нийл застонал, ловя ртом воздух, задышал со свистом, с всхлипываниями. Она услышала хрипы в его легких, увидела, как судорожно вздымается его грудь. Приподняв его голову, она начала дергать повязку на его глазах.
— Оставь как есть! — Приказ был резким и злобным.
— Ну пожалуйста! — вскрикнула она. — Ему плохо… у него приступ астмы. Помогите ему!
Она подняла голову и закусила губу, удерживая крик.
Над армейской койкой к стене были прикреплены три огромные фотографии.
Молодая женщина бежит, вытянув руки, оглядываясь через плечо. Лицо искажено ужасом… зияющий изогнутый в вопле рот.
Блондинка лежит у машины, ноги сведены судорогой.
Темноволосая девочка-подросток держит руку у горла, в выпученных глазах застыло изумленное недоумение.
Глава 13
Давным-давно Лалли была учительницей в Небраске. Наконец, выйдя на пенсию, совсем одинокая, она приехала посмотреть Нью-Йорк. И не вернулась домой.
Вечер, когда она сошла с поезда на Центральном вокзале, сыграл решающую роль. Растерянная, испуганная, она прошла со своим единственным чемоданом через колоссальный зал, поглядела вверх и остановилась. Она принадлежала к тем немногим, кто сразу обнаруживал, что небосвод, изображенный на огромном сводчатом потолке, написан шиворот-навыворот — восточные звезды поблескивали на западе.
Она громко засмеялась. Ее губы разошлись, открыв два широких передних зуба. Люди оглядывались на нее и торопливо шли дальше. Это ей понравилось. Если в родном городе люди увидели бы, что Лалли смотрит на небо и смеется сама с собой, об этом на другой день знали бы все.
Она поставила чемодан в камеру хранения, умылась в туалете главного зала, разгладила свою бесформенную коричневую юбку из шерстяной ткани, застегнула на все пуговицы толстую кофту. В заключение она причесала короткие седые волосы и, примочив, прилизала их по сторонам широкого лица без подбородка.
Потом шесть часов Лалли обходила вокзал, по-детски радуясь шумным калейдоскопическим толпам. Она поела в одной из маленьких дешевых закусочных, подробно осматривала витрину за витриной в галереях, ведущим к отелям и наконец вернулась отдохнуть в главном зале ожидания.