— И с кем же из моих пленников ты близко дружишь?

Я поняла, что представления не имею, как звали, например, молодого хранителя, которого видела с Аристархом, и сколько вообще в замке пленников.

— Аристарх. Но теперь он мертв. Твои слуги убили его, — я всхлипнула, вспомнив, как обмякло тело хранителя.

— Избавь меня от этой драмы, — резко бросил Бастиан. — Твой Аристарх убил даже больше темных, чем ваш светлый папаша Варлаам. Ты знаешь, что среди темных у него было прозвище мясник? Хочешь узнать почему?

Я отчаянно замотала головой.

— А я все равно тебе расскажу, святая невинность. У него было милое хобби: он убивал темного хранителя и срезал ему крылья. Под корень. А эти крылья оставлял у входа в наш Мир Теней. Спустя несколько сотен лет скопилась изрядная коллекция.

Я испытала внутреннюю гордость за Аристарха и оптимистично решила, что при случае разболтаю об этом Элаю. Такого нам точно не рассказывали в школе хранителей.

— Если ты надеешься, что сейчас я открою фонд помощи темным, ты ошибаешься. Ни одному темному или демону не дождаться от меня сочувствия.

— Да ну? — насмешливо откликнулся Бастиан, а я поняла, что он имел в виду мою выходку в зале. — А как же всепрощение и любовь? И чему вас только учат?

— Там в зале… Мне показалось, что ты несчастен, — я пожала плечами. — А долг предписывает каждому светлому помогать несчастным.

— А мне показалось, что ты давно не видела столь ослепительно красивых лиц, — зло бросил он, сильнее сжав мой подбородок.

Я не издала ни звука. Бастиан резко поднялся и, подойдя к зеркалу в золоченой раме, придирчиво оглядел собственное отражение. Заметив на рубашке темные капли, которые, очевидно, попали туда, когда был разбит графин, он подошел к шкафу и начал изучать его содержимое. Я настороженно следила за темным. Одно я поняла точно: он терпеть не может, когда его жалеют.

— Малышка, у меня есть все. Можешь то же самое сказать о себе?

— Ты имеешь ввиду эти побрякушки, — я обвела взглядом комнату, — и прелести демониц?

— Как вариант.

Я фыркнула.

— Ты несвободен и знаешь это.

Он обернулся и выразительно посмотрел на мои кандалы.

— Да ну?

— Ты же понимаешь, о чем я.