— Умурахим! Куда ты? Не ходи! Не смей!

— Ладно. А где Галя?

Галя сидела под стеной, где были нарисованы бегущие животные, и перебирала рассыпанные камни.

— Что-нибудь нашла? — Аминат присела рядом.

— Да нет, ничего особенного.

— А я вчера на горе Сонга опять после дождя бусины нашла. Три голубых и одну красную. Вот.— Умурахим вынула бусины из кармана.

Когда девочки вернулись в селение, то, ещё не входя в него, с вершины выгнувшегося подковой хребта отыскали свои дома. Умурахим жила ближе всех, на склоне. Их дом, как все другие, повернулся вниз, лицом к котловине. Дом Аминат стоял внизу. А Галин дом там, с краю, под высокой горой, на которой широкой буквой «П» вытянулась школа. Это дом для учителей.

Когда Галя уже одна шла домой по селению, она выбрала не самую короткую дорогу. Ей хотелось пополнить коллекцию камней, а, как назло, ничего не попадалось. Поравнявшись с дорогой, что вела к дому, Галя не повернула, пошла мимо старого кладбища. Она бродила по задворкам. Иногда поворачивала ногой какой-нибудь камень. Но все были неинтересные.

Сверкнёт в камне синяя грань, Галя поднимет его, а это — кусок ссохшейся глины, а в нём осколок обыкновенной бутылки.

Галя пошла домой и совсем почти перестала смотреть под ноги, как вдруг ей попался совсем гладкий камень величиной с ладонь. Плоскость камня была рябой от мелких знаков.

— Вот чудеса! — удивилась Галя. — Это же буквы!

А вдруг эту каменную записку оставили те самые люди, которые пришли сюда из пещер, которые рисовали на скалах? Что же они написали? Буква к букве стояли тесно, строчка за строчкой. Галя поворачивала камень и так и эдак, но ничего прочитать не могла.

Она со всех ног кинулась домой:

— Мама! Умуджаган! Смотрите!

— Что это? — Навстречу Гале из своей квартиры вышла старшая пионервожатая Умуджаган Джамаладинова.

— Это письмо! Письмо от людей, у которых не было бумаги.

— Каменное письмо?

Загадочное каменное письмо, как ни хотелось этого Гале, прочесть никто не мог. В нём вообще не оказалось ни одной знакомой буквы. Ни даргинской, ни русской, ни латинской! Это была даже не арабская вязь. Так сказали старики, читавшие Коран.

— Нужно показать это Казбулле Магометовичу Арсламбекову, — предложила Умуджаган.

— Да, лучше его истории не знает никто. О нашем крае он писал в газетах и журналах... — сказала Галина мама.