Во всех трех наших примерах предлагаются важные модификации японского подхода к кругам компенсации. Вместе взятые, они, важно отметить, не отрицают ценность совместных, ориентированных на группы подходов как таковых. Например, тесные связи между исследователями в области образования, педагогами и политиками являются основой сингапурского подхода к инновациям в образовании и распространению передового опыта[360]. Тем не менее подход стран-примеров к сотрудничеству кажется более глобальным, более децентрализованным, менее парохиальным, менее ориентированным на статус-кво и менее бюрократически ориентированным, чем в Японии. Кроме того, похоже, что такой подход приводит к появлению более творчески настроенных и глобально ориентированных студентов, а также к более интенсивному взаимодействию с миром за пределами самой страны.
Глобально значимый вклад Германии сосредоточен в трех областях: это децентрализация, профессиональное образование и международный политический диалог. В соответствии с политической структурой, сложившейся после Второй мировой войны, политика в области образования децентрализована до уровня Lander, земель, что позволяет обеспечить больший плюрализм, политическое многообразие и адаптацию к местным условиям, чем в более централизованной системе [Katzenstein 1987]. В сфере профессионального образования, где сочетаются школьный и производственный опыт, Германия является мировым лидером благодаря активному, систематическому участию деловых организаций в практической разработке учебных программ и трудоустройстве; при этом роль бюрократии отодвинута на второй план[361]. В немецком образовании систематически проводится институциональная саморефлексия с помощью авторитетного, независимого федерального исследовательского института (Федерального института профессионального образования и обучения) и национальной сети небольших исследовательских центров, изучающих различные аспекты системы профессиональной занятости [Hoeckel, Schwartz 2010: 13–14]. Благодаря такому подходу, ориентированному на обратную связь, студенты хорошо подготовлены к доступным им рабочим профессиям, а уровень безработицы среди молодежи является самым низким среди тридцати развитых промышленных стран ОЭСР [Там же: 14,64][362].
В Германии также ведется обширный международный образовательный диалог, сфокусированный на профессиональном образовании. Федеральное министерство образования и научных исследований (BMBF) активно реализует двусторонние программы обмена студентами профессиональных учебных заведений с Францией и Израилем. BMBF также поддерживает тесное сотрудничество в области профессионального образования с широким кругом развивающихся стран, включая Китай, Индию, Россию и Турцию. BMBF поддерживает немецких поставщиков услуг в их усилиях по продвижению профессионального обучения как экспортного продукта Германии[363].
В Корее и Сингапуре усилия в области образования больше направлены на развитие международного образовательного обмена и усвоение зарубежного опыта, чем на экспорт образования как такового. Тем не менее обе страны похожи на Германию в своей глобальной и инновационной ориентации и обе добиваются выдающихся результатов, подтверждающих их позицию; например, Сингапур занимает лидирующие позиции как на международных стандартизированных экзаменах по математике и естественным наукам, так и в мировых исследованиях того, как образовательные системы могут служить потребностям конкурентоспособной на международном уровне экономики[364]. Между тем Корея на протяжении последнего десятилетия и более постоянно входит в пятерку лучших стран на PISA по математике, естественным наукам и чтению — это достижение сравнимо только с успехами Сингапура и Финляндии[365].
Как для Кореи, так и для Сингапура фундаментальное значение имеет поощрение двустороннего образовательного обмена с крупными мировыми центрами передового опыта. Сингапур, например, предоставляет своим самым способным студентам, которые определяются по результатам конкурсных национальных экзаменов, возможность получения стипендий на полное обучение (как в магистратуре, так и в бакалавриате) в лучших зарубежных университетах. Он также поощряет их получать стипендии по программам других стран. Кроме того, Сингапур ежегодно предлагает более 2000 стипендий иностранным студентам, обучающимся в Сингапуре, и это так много, что в 2012 году проводилось парламентское расследование со стороны более парохиально настроенных парламентариев [Nee 2012]. В 2014 году в сингапурских университетах обучалось около 75 тысяч иностранных студентов, что составляло около 18 % от всего студенческого контингента сингапурских университетов [Davie 2014].
Отличительная черта образовательной политики Сингапура — систематический сопоставительный анализ международный практики, что способствует ее успешности, а также жизнеспособности взаимодействия сингапурского образования с остальным миром. В поисках передового опыта сотрудники Министерства образования путешествуют по всему миру, что привело к таким достижениям, как известная сингапурская программа по математике для начальной и средней школы, благодаря которой сингапурские школы показывают в международных стандартизированных тестах самые высокие результаты. Сингапур также прикладывает значительные усилия для многоязычного образования, как для углубления национального самосознания в многонациональном государстве, так и для повышения глобальной конкурентоспособности[366].
Как и Сингапур, Корея использует широкий спектр мер по содействию международному образовательному обмену, что дало такие же положительные результаты. Английский язык является обязательным с третьего класса начальной школы до старших классов, причем особое внимание уделяется как устным навыкам, так и чтению [Chang 2009]. Доля англоязычных курсов в корейских университетах сейчас поразительно высока, в среднем в большинстве крупных учебных заведений она превышает 20 %[367]. Интернационализации и в целом повышению уровня образования на высших уровнях способствует «Brain Korea-21» — высококачественная программа развития человеческих ресурсов, предназначенная для помощи кандидатам на получение магистерских и докторских степеней, а также исследователям продвинутого уровня [Shin 2009].
Вследствие политики глобализации корейские университеты в настоящее время значительно более интернационализированы, чем их коллеги в Японии, где сохранились парохиальные круги компенсации в Японии. Например, Сеульский национальный университет в 2012 году более чем в три раза превосходил Токийский университет по показателям «иностранные преподаватели» и «обмен студентами». Кроме того, Сеульский национальный университет в четыре раза превосходил Токийский по показателю «отправка студентов за границу» [Kim So. et al. 2012].
В целом на национальном уровне глобально ориентированные внутренние программы позволили Корее как отправить большое количество своих студентов за границу, так и привлечь растущее число иностранных студентов для обучения в корейских университетах. Исследование ОЭСР показало, что в 2011 году в зарубежных университетах очно обучались 139 000 корейских студентов, японских же — только 39 000. Кроме того, с 2000 по 2011 год число иностранных студентов в Корее увеличилось более чем в 17 раз[368]. Корейское правительство также щедро спонсирует зарубежные стажировки, по которым в рамках программ трудоустройства по всему миру ежегодно выезжают тысячи молодых корейцев, как правило, студентов университетов[369]. Япония в сотрудничестве с зарубежными партнерами начала поощрять опыт работы за границей, как, например, в рамках соглашения с Австралией о выдаче виз для работы во время каникул. Однако государственные программы такого рода остаются гораздо менее обширными, чем в Корее.
Земельная политика, при которой цены на землю в Японии систематически завышались, занимала центральное место в неортодоксальной японской политике роста «инвестируй, потом экономь» в 1950-х, 1960-х и 1970-х годах и поддерживалась доминирующими кругами компенсации. Такой подход затруднил предложение доступного жилья для населения и привел к крену в сторону строительства, что особенно препятствовало развитию вторичного рынка жилья. В условиях низких темпов экономического роста в XXI веке в Японии назрела острая необходимость в новых, более ориентированных на потребителя подходах к жилищному строительству, для которых три избранных нами в качестве примера передовые, но густонаселенные страны представляют собой отличные модели для подражания.
Из выбранных нами примеров, наиболее ярко контрастирует с Японией в плане жилищной политики Сингапур, представляя альтернативы, которые многие сочтут привлекательными, а другие — спорными. Совет по жилищному строительству и развитию (HDB) предоставляет жилье — от базовых квартир, удовлетворяющих повседневные потребности, до пятикомнатных роскошных квартир — более чем 80 % жителей Сингапура, из которых 90 % имеют свое жилье в собственности[370]. Правительство Сингапура предлагает привлекательные варианты финансирования, особенно для покупателей первичного жилья, чтобы обеспечить доступность качественного жилья для сингапурцев[371].
Правительство Сингапура также стратегически увязывает жилищную политику с более широкими социальными перспективами. Совет по жилищному строительству и развитию (HDB), отвечающий практически за все жилищное строительство в этом островном государстве, строит экологически чистое жилье, которое позволяет экономить энергию и снижать эксплуатационные расходы. Солнечные фотоэлектрические системы установлены в сотнях кварталов с целью достижения нулевого коммунального энергопотребления, а с 1990-х годов оборудуются «зеленые крыши» с растительностью, обеспечивающие места для отдыха и снабжающие окружающую среду прохладой[372].
Правительство Сингапура использует жилищную политику в качестве средства обеспечения политической стабильности, предоставляя молодым людям предложенную когда-то Джоном Локком «долю в обществе», а также способствуя этнической интеграции. Последней оно стремится достичь с помощью этнических квот в приобретении государственного жилья. Потенциальные претенденты на жилье могут купить квартиру в том или ином жилом комплексе только в том случае, если для их этнической группы есть свободные места в соответствии с заранее установленными квотами[373].
Отличительными особенностями жилищной политики Кореи являются три фактора: (а) «зеленые пояса»; (б) широкое использование права государства на принудительное отчуждение частной собственности; и (в) государственные меры по расширению жилищного строительства с упором на строительство квартир [Kim Su. 2010].
В 1971–1972 годах правительство выделило более 400 квадратных километров (4 % всей территории Кореи) под зеленые насаждения вокруг Сеула и тринадцати других крупных городов. В 1981 году был принят масштабный Закон о содействии развитию жилищного строительства, предусматривающий принудительное увеличение предложения городских земель на основе отчуждения, если правительство выделяет определенную территорию в качестве района развития. Начиная с конца 1980-х годов, в период демократизации во время президентства Ро Тхэ У (1988–1993 гг.), правительство начало широкомасштабное жилищное строительство, обещая построить два миллиона единиц жилья. Многие новые жилые комплексы были построены крупными корейскими
Из трех наших примеров наиболее актуальна для Японии жилищная политика Сингапура и Кореи. Тем не менее на примере Германии можно получить важное представление о способах повышения доступности жилья и облегчения доступа к нему, что является для Японии критически важным вопросом. Германия решает такие проблемы, делая акцент на регулируемой доступности ипотеки, надежной аренде и гибком, быстро реагирующем предложении, даже ценой мизерных (в отличие от Японии) стимулов для строительства нового жилья[375]. В Германии также ведется активное планирование землепользования и стимулирование «зеленой» инфраструктуры («зеленые» крыши, «зеленые» фасады и проницаемые тротуары), которые нивелируют городскую жару, улучшают качество воздуха и решают проблемы ливневых стоков [Buehler et al. 2011].
Система земельных стандартов стимулирует постоянный рост цен на землю, особенно в условиях быстрого экономического роста в странах с ограниченным предложением коммерчески пригодной земли для жилищного, коммерческого или промышленного использования. Она также имеет тенденцию сдерживать инвестиции в фирмы, не наделенные земельными активами, особенно в начинающие предприятия и предприятия сферы услуг. Система может также стимулировать спекуляции ценами на землю и фондовым рынком, как это произошло в Японии в конце 1980-х годов. Три наши страны-примера с более диверсифицированными требованиями к залоговому обеспечению в основном смогли избежать чрезмерного расширения и проблем с безнадежными долгами, связанных с экспансией недвижимости в Японии, хотя Корея с системой залогового обеспечения, наиболее близкой к японской и также отдающей предпочтение недвижимости в качестве залогового актива, пострадала среди трех стран-примеров больше всех. Япония сближается с ними, а также с мировыми стандартами в отношении разнообразия залогов и прозрачности оценки; эту тенденцию следует поощрять[376].