Методы исследования

Исследуя реакцию японских фирм и отдельных лиц на давление со стороны остального мира, а также роль промежуточной структурной переменной — круга компенсации — в формировании этой реакции, мы сделали важное допущение, которое должно быть четко сформулировано. Мы предположили, что индивиды являются соответствующей единицей анализа принятия решений и что они рационально реагируют на набор стимулов, с которыми они непосредственно сталкиваются. Следовательно, мы предполагаем, что фирмы будут реагировать по-разному там, где круги компенсации существуют, и там, где их нет, при условии, что промежуточная структурная переменная, которую представляют собой круги, влияет на внутренние расчеты затрат и выгод таких фирм.

Итоги исследования

В нашем обзоре современной экономической истории Японии мы обнаружили, что механизмы коллективных действий в частном секторе — промышленные ассоциации, гражданские ассоциации, ассоциации соседей, торговые палаты, группы политической поддержки и картели (как формальные, так и неформальные), и это лишь некоторые из них, — являются повсеместными и значимыми, хотя и менее значимыми в секторах, ориентированных на потребителей, чем где-либо еще. Некоторые из таких коллективных органов, включая ассоциации соседей, имеют освященное веками происхождение, начиная с периода Эдо или даже раньше. Многие, например, ранние торговые палаты, были созданы и поддерживались в эпоху Мэйдзи в попытке кооптировать новые социальные силы, возникшие в результате ранней модернизации Японии. Другие, особенно промышленные ассоциации для таких отраслей, как сталелитейная и судостроительная, возникли в связи с участием Японии в войне на Тихом океане. Некоторые, такие как современные сельскохозяйственные кооперативы, возникли или по крайней мере реализовались в первые дни послевоенной демократии.

Независимо от происхождения, добровольные организации Японии, как правило, вступали в тесные регулирующие отношения с государством. После инкорпорации такие организации обычно становятся консервативными в своей основной политико-экономической ориентации. Они также обычно проявляют склонность к стабильности, как в членстве, так и в ориентации на политику.

Такая институциональная преемственность коренится в отличительной микроэкономической отдаче от установленных итерационных отношений, которые обычно преобладают в кругах компенсации. Эта отдача обусловлена как регулятивными, так и распределительными привилегиями, предоставляемыми связанными с правительством участниками кругов, а также частным сектором. Круги распыляют риск, поскольку другие члены группы готовы разделить его со своими товарищами и оказать им поддержку в случае чрезвычайной ситуации.

Поскольку большинство кругов существует в таких регулируемых контекстах, как, например, финансы, транспорт или телекоммуникации, и поскольку контроль регулирующих органов был типичен для Японии с ее длительными периодами однопартийного доминирования, круги компенсации обычно генерируют для участников привлекательную экономическую ренту, заставляя тем самым своих членов поддерживать статус-кво. Для бюрократических надзирателей круги компенсации привлекательны тем, что упрощают и стабилизируют отношения между правительством и бизнесом в рамках процесса регулирования. Круги также используют стремление частных фирм к стабильной, прибыльной сфере деятельности, чтобы побудить их к сотрудничеству с более широкими бюрократическими целями.

Мы выявили множество примеров положительных социальных выгод, которые приносили круги компенсации, особенно в период высоких темпов экономического развития Японии. Круги стимулировали высокие темпы капиталовложений, особенно в таких капиталоемких отраслях, как сталелитейная и судостроительная, на основе высоких коэффициентов соотношения заемных и собственных средств, которые были бы неустойчивыми без такой структуры коллективной поддержки, которую обеспечивали круги компенсации. В неблагоприятные времена, как, например, после нефтяных кризисов 1970-х годов, круги также способствовали скоординированному сокращению мощностей, как в судостроении, производстве высококачественной стали и добыче угля. Аналогичным образом круги также иногда способствовали здоровой взаимной специализации — например, в разработке электронных схем СБИС в 1980-х годах или в робототехнической промышленности того же десятилетия, — что в противном случае оказалось бы невозможным. Таким образом, компенсационные круги были гораздо большим, чем просто организации, преследующие свои корыстные интересы.

Тем не менее деятельность кругов компенсации также часто имеет пагубные последствия. Они препятствуют принятию индивидуальных рисков, экстернализируют затраты и дискриминируют аутсайдеров. В этом смысле они напоминают порочные «распределительные коалиции» Олсона [Там же: 58–61][383]. Эти недостатки становятся все более серьезными по мере ускорения темпов глобальных инноваций, когда рынки становятся все более сложными, постоянно изменчивыми и глобальными. Сдерживая принятие рисков, а также работу с индивидами и организациями, не являющимися членами круга, круги компенсации косвенно препятствуют взаимодействию Японии с остальным миром, а также реакции на события, происходящие за пределами Японии.

В качестве примера можно привести телекоммуникации. Например, технология мобильных телефонов i-mode в Японии стабильно развивалась на протяжении 1990-х и 2000-х годов, но в направлениях, резко отличающихся от магистрального развития за рубежом, что было обусловлено парохиальными заботами семейного круга компенсации NTT и его оборонительным уклонением от рисков международной конкуренции. Начался «галапагосский синдром», при котором кооперативное, но при этом парохиальное взаимодействие между японскими фирмами и местными регулирующими органами привело к созданию высокопроизводительных продуктов, привлекательных для многих японцев, но имеющих лишь ограниченный рынок за пределами самой Японии. Примерно с 2010 года эта ограничивающая японские фирмы галапагосская динамика, вызванная парохиальными кругами компенсации, сделала японских производителей электроники неконкурентоспособными по сравнению с iPhone от Apple или технологиями на базе Android от Samsung и стала причиной кризиса их производств. Что-то подобное происходит и в других секторах.

Аналогичный случай — транспорт. Высокие сборы за посадку в крупнейших аэропортах Японии, установленные в политических целях для получения средств, которые могли бы пойти на перекрестное субсидирование небольших внутренних аэропортов, делают такие международные центры, как Нарита, все более непривлекательными в качестве региональных хабов. В результате Нарита неуклонно приходил в упадок, опустившись в период с 2002 по 2015 год с третьего по величине аэропорта в мире до четырнадцатого места по объему международных грузоперевозок, пропустив вперед несколько других азиатских центров, таких как Шанхай и Инчхон (см. рис. 8.2).

Несмотря на то что круги компенсации часто оказывают негативное влияние на восприимчивость Японии к мировым трендам, обсуждений того, как круги влияют на глобализацию этой страны, или даже аргументов вокруг плюсов и минусов глобализации как таковой, до сих пор было весьма мало. Действительно, само понятие «глобализация», драматически выдвинувшееся в Корее на первый план в результате создания концепции сегёхва в середине 1990-х годов, даже не имеет адекватного перевода на японский язык[384]. Отсутствие обсуждения глобализации или даже четкого осознания населением ее революционного потенциала является одним из наших самых поразительных политических выводов. Даже предприниматели, очень заинтересованные в ее продвижении, такие как основатели Shinkeiren в 2010-х годах, не смогли внятно подчеркнуть достоинства глобализации и оказать заметное влияние на политику или принятие решений. Несомненно, отсутствие в Японии активной политической дискуссии о глобализации, несмотря на издержки для конкурентоспособности, связанные с ее игнорированием, имеет отношение как к ценностям (приоритет самодостаточности), так и к парохиальным стимулам, которые обычно заложены в самих кругах компенсации. Парохиальное притяжение внутренних стимулов, короче говоря, заслоняет важность космополитического ответа.

Есть несколько исключений из этой схемы. Shinkeiren, главный деловой сторонник глобализации, добился некоторого ограниченного успеха в формировании повестки дня, например, в продвижении концепции национальных стратегических специальных зон в кабинете премьер-министра Синдзо Абэ. Однако этой организации не хватает финансирования или институциональной сплоченности, имеющихся у таких устоявшихся объединений, как Keidanren, состоящей из шестисот членов Японской федерации бизнеса, и после динамичного старта 2010–2012 годов она столкнулась с уменьшением числа своих членов.

Круги компенсации препятствуют внутренним структурным изменениям в Японии в ответ на воздействие снаружи по нескольким причинам. Во-первых, они провоцируют парохиальную предвзятость, которая заставляет фирмы-члены больше реагировать на давление внутри группы, чем на стимулы извне. Даже если члены круга и могут видеть преимущества контакта с внешними силами, они часто не делают этого из-за привлекательной экономической ренты, включая административные цены, превышающие рыночный уровень, которые получает имеющий членство в группе. Такая рента часто фиксируется посредством поддерживающего государственного регулирования, включая благоприятное ценообразование на государственные закупки; привлекательные цены на производственные ресурсы, такие как электроэнергия или телекоммуникационные услуги; и непосредственная защита торговли, как в некоторых отраслях японского сельского хозяйства. Такая прямая защита значительно затрудняет реакцию на глобализацию, хотя она ослабевает за пределами небольшого числа сельскохозяйственных секторов.

Во-вторых, круги компенсации внутри Японии могут также препятствовать процессам познавательного поиска, особенно со стороны посторонних лиц, не имеющих базового контекста для участия в информированных дебатах. Таким образом, круги уменьшают конкуренцию идей, которая в противном случае способствовала бы глобализации. Образование и телекоммуникации являются секторами, где эта тенденция, по-видимому, преобладает.

Японская система земельных стандартов (тоти хонсэй), которая сама по себе является своеобразным кругом компенсации, связывающим консервативных политиков, крупный бизнес, банки, фермеров и интересы в сфере недвижимости, представляет собой третье препятствие на пути глобализации. Поскольку кредиты традиционно обеспечиваются земельным залогом, эта встроенная система, которая побудила банки к чрезмерному кредитованию в годы пузыря, что в конечном итоге привело к возникновению безнадежных долгов, когда цены на землю рухнули, заставила многие японские банки и фирмы проявлять нерешительность в своем кредитном и заемном поведении именно в тот момент, когда их активная реакция была необходима для активизации процесса глобализации. Крах предпринимательских банков долгосрочного кредитования в конце 1990-х годов усугубил эту нерешительность.

С начала 1990-х годов земельный стандарт также препятствовал экспансионистскому поведению японских корпораций как внутри страны, так и за рубежом, поскольку цены на критически важные земельные залоги в целом снижались или стагнировали. Это тормозящее воздействие на инвестиции на уровне компаний также стало мощным фактором японской стагнации на макроуровне. Начали появляться новые типы корпоративных инноваторов, ориентированных на акционерный капитал, такие как Казуо Инамори из Kyocera, Хироси Микитани из Rakuten и Масайоси Сон из SoftBank, но их наиболее динамичный вклад был сделан скорее за границу, чем в Японию.

Круги компенсации, как правило, интернализируют выгоды и экстернализируют затраты. Обычно затраты экстернализируются на стороны за пределами Японии, но часто они влекут за собой негативные последствия и для некоторых внутренних групп. Таким образом, можно предположить, что они могут вызвать как внутреннюю, так и внешнюю оппозицию. Однако мы обнаружили, что, как правило, этого не случается. Одной из причин отсутствия внутреннего сопротивления негативным экстерналиям защиты является то, что круги компенсации часто соответствуют интересам как производителей, так и потребителей — например, сельское хозяйство, где но-киё и сэйкё объединяются, чтобы противостоять использованию генетически модифицированных организмов и многих специализированных иностранных сельскохозяйственных химикатов.