Для ответа на вопрос, как может быть, что явления внутренне противоречивы, а Абсолют нет, Брэдли разработал собственную теорию противоречий, изложенную им в более ранней работе "Принципы логики". В основе этой теории отождествление контрадикторного (противоречивого, противоположного) и контрарного (отношения, исключающего одновременную истинность суждение, но не исключающего их одновременную ложность). Абсолют Брэдли, конечно не способен включать в себя одновременно Х и не-Х. Но если не-Х интерпретировать как "отличное, или иное, чем Х", то тогда все в порядке. Конечно, по-прежнему трудно понять, как могут таким образом разрешиться все противоречия бытия. Но нам и не нужно знать, как это может произойти, считает Брэдли. Нам нужно знать лишь то, что преодоление противоречия возможно и что в Абсолюте они должны гармонизироваться подобным образом. Ибо — такова знаменитая формула Брэдли — "то, что возможно и должно быть, то и существует". Истина, добро и красота в Абсолюте не существуют в привычной нам форме — там они преобразованы. Поэтому ложь, зло и все безобразное вполне могут существовать как явления. Это, конечно, софистика, которую невозможно проверить никаким опытом.
Далее, анализируя свойства реальности, Брэдли ставит вопрос: "Можем ли мы иметь множество независимых реальностей, которые просто сосуществуют"? И делает вывод: "Нет, ибо абсолютная независимость и сосуществование несовместимы". Итак, реальность одна, Абсолют один.
Брэдли не согласен с мнением, будто Реальность должна быть разумной, т. е. быть только мыслью. Он говорит: "Реальность — это разумный опыт. Я имею в виду, что быть реальным — быть неотделенным от чувства… И то, что я отвергаю, — это разделение чувства от чувств или желаемого от желания или того, что думается от мышления, или разделения — я мог бы добавить, чего-либо от всего остального. Ничто никогда не представляется реальным само по себе или может быть, без очевидной ошибки, доказано, что оно существует. И утверждая, что реальность есть опыт, я твердо стою на этом основании. Вы не можете найти факта, если только не в единстве с чувством, и, в конце концов, нельзя разделить одно от другого, либо на самом деле, либо в идее".
Поэтому он не согласен с отождествлением Абсолюта и Бога: "Бог для меня не имеет смысла вне религиозного сознания … Абсолют не может быть Богом, потому что Абсолют, в конечном итоге, не соотносится ни с чем, и не может быть практического отношения между ним и конечной волей". Т. е. молиться ему бесполезно. Бог — личность, и как таковая может быть только проявлением Абсолюта, который не является личностью. Здесь явно прослеживается знакомство Брэдли с адвайтой Шанкары, тексты которой в его время уже были переведены на английский и стали общедоступными. Отсюда требование создания "новой религии", которая в равной степени удовлетворяла бы требованиям интеллекта и чувства.
Подведем итоги изучения книги Брэдли "Видимость и реальность". Столь большое внимание было уделено этому труду во-первых потому, что в нем наиболее полно изложена концепция абсолютного идеализма, аксиоматика которого (но не взгляды Брэдли, конечно), как это следует из предыдущего, позволяет логично и в полной мере объяснить как мир явлений, так и место человека в нем. И во-вторых потому, что Брэдли, худо бедно, но во всех случаях пытается найти доказательства своих тезисов. Его работа — это не собрание голословных утверждений, чем грешили многие представители "классического" идеализма. Поэтому есть возможность выяснить, что представляет реальную ценность в его метафизике.
Не вызывает сомнений первая часть книги, в которой достаточно убедительно показана не реальность, видимость всех объектов как внешнего, так и внутреннего, душевного мира. Все это только кажется реальным, и, что важно, Брэдли указывает на фактор, превращающий видимость в кажущуюся реальность. Это работа ума, который додумывает субстанциональность явлениям, за которыми не стоит ничего подлинного. Возникновение видимости чего-то существующего из не существующего можно проиллюстрировать классическим буддистским примером: если быстро вращать факел, то возникает видимость огненного колеса. Весь внешний мир, как и наши мысли и чувства, не реальны, поскольку при попытках понять их сущность неизбежно возникают внутренние противоречия: это то и не-то одновременно. Этого не может быть, разве что у диалектических материалистов.
Весьма важным фактом, который уже в первой части книги Брэдли обнаруживает и доказывает, является то, что видимость не может быть полной иллюзией, что в ней имманентно присутствует реальность. Видимость не может быть без реальности, они неразрывно связаны, и между ними нет непроходимой пропасти. Впрочем, иного трудно было бы и ожидать — это ведь единство противоположностей.
Единственная претензия, которая может быть предъявлена к первой части — это смешивание объекта и субъекта при анализе человеческого "я". Несомненно, что внутренний мир каждого состоит из не реальных объектов. Но если все, что кажется нам нашим "я" объективировать, т. е. превращать в объекты соответствующим направлением внимания, то, в конце концов никаких объектов не останется, а ощущение "я есмь" будет. И аргументы Брэдли относительности не реальности "я" к этому остатку не применимы. Поэтому и его вывод о не реальности, видимости "я" как субъекта, не состоятелен. Но из этого вывода он сделал далеко идущие этическое следствие — нет смысла вообще говорить о посмертном существовании нашего "я", т. к. оно уже сейчас не реально и поэтому на самом деле не существует. Поэтому и не нужно предпринимать никаких попыток узнать что-либо о будущей жизни, и тем более, что-то делать для достижения гипотетического высшего состояния. Все что требуется — это гармонизировать свои отношения с внешним миром и самим собой, стараясь максимально приблизиться в этом отношении к Абсолюту, который воплощает идеал гармонии всего сущего. Что касается страха смерти, то Брэдли мог бы повторить аргумент Эпикура: "Когда есть мы, нет смерти, а когда есть смерть — нет нас". Но такой подход, возможно обеспечивая приемлемое существование для "философски" настроенных личностей, не дает ответа на главный вопрос — в чем смысл этого существования. И отсутствие ответа на этот коренной вопрос делает концепцию Брэдли неполноценной.
Но вот вторая часть, "Реальность", вызывает самые серьезные возражения. С первых строк он говорит, что Реальность должна быть одной. Более того, ничего иного, кроме Реальности и быть не может. Все остальное — только видимость, обусловленная несовершенством наших познавательных способностей, или, как говорит Православие — "помрачением нашего ума". Следовательно, противоречивость или непоследовательность, которые Брэдли считает признаком не реальности, принадлежат нам, нашему уму, а не чему-то внешнему. И если наш ум неспособен постигнуть Реальность как она есть, то, очевидно, нужно искать иные средства познания, способные дать понимание абсолютной Истины. Но не таков Брэдли. Он говорит: "Если мы можем быть уверены, что непоследовательность нереальна, мы должны логически быть уверенными в том, что реальность последовательна". Т. е. в ней не может быть противоречий, хотя само противоречие — это уже свойство ума. И далее следует уже совершенно непонятно откуда взявшийся вывод: "Характер реального заключается в том, чтобы обладать всем феноменальным в гармоничной форме". И еще: "Сам Абсолют есть единая система и … его содержание представляет собой не что иное, как чувственный опыт. Это единый и всеохватный опыт, который содержит в согласии все обособленные части". Т. е. если все явления феноменального мира, в том числе и душевные состояния субъекта, собрать вместе, то они как-то гармонизируются в этом "опыте" и это будет Абсолютом. "Абсолютная реальность такова, что она не противоречит самому себе; Вот абсолютный критерий". Но для этого реальность нужно описать понятиями, в которых сливаются воедино идеи и факты и поэтому философ вынужден его описывать как "интуитивный опыт". Однако это уже уход от действительности в мир мысли и тогда возникает (лучше сказать, незаметно протаскивается) гегелевская философема тождества бытия и мышления. Поэтому доказательство совершенно не убедительно.
В ХII главе Брэдли доказывает, что никакого другого, трансцендентного мира вещей нет. Но никто и не утверждает, что это не так. Здесь ситуация иная и может быть пояснена следующей аналогией. Представим, что мы созерцаем картину мастера старой голландской школы. Пейзаж изображает небо с низкими тучами, зеленое поле с коровками, вдали ветряные мельницы. Идиллия. Но в действительности мы имеем дело с холстом, на котором нанесен грунт и слои краски. Это действительность, RII. Краски наносились так, чтобы в уме художника они образовывали образ пейзажа; ум зрителя обратно трансформирует эти пятна света и цвета в картину. Это иллюзия, RIII. Т. о. в нашем восприятии не смешаны реальность и видимость. В действительности наше восприятие вследствие непонятной нам причины дает превратную картину того, что есть на самом деле.
При оценивании философии Брэдли, невольно вспоминается один из тезисов Маркса о Фейербахе: "Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его". С этим тезисом вполне можно согласиться, если считать, что изменению подлежит не внешний мир индивида, социум, а его внутренний мир, его сознание. Брэдли как раз объясняет мир, но даже не пытается предложить что-либо, для устранения страданий в нем. О такой философии один из современников Брэдли писал: "Но в то время, как профессора Ройс и Брэдли и целая армия незлобивых и хорошо откормленных философов раскрывают перед нами Абсолютное и Действительность, и так хорошо объясняют наличие зла и горя, — единственные известные нам во Вселенной существа, одаренные сознанием того, что такое мир, находятся в указанном уже мною положении. То, что испытывают эти люди, это и есть Действительность" (цит. по [11]).
Следовательно, работа Брэдли [30], являющийся по всеобщему признанию вершиной британского абсолютного идеализма, не может удовлетворительно ответить на все возникающие вопросы. Это ценный вклад в постижение Реальности, но не то предельное состояние, к которому может приблизиться мысль в своем стремлении к Абсолютной истине. Причина, по-нашему мнению, в особенностях менталитета Брэдли. Поскольку логически безупречный вывод всех следствий из принятого набора аксиом в метафизике невозможен, то пробелы в доказательствах заполняются интуитивными догадками, зависящими от личности философа. Отсюда систематическое смешивание диалектики и формальной логики, отсутствие четкого разграничения диалектики вообще и негативной диалектики в частности.
Чтобы двигаться дальше, нам нужно более глубоко разобраться в этих категориях, да и вообще немного остановиться на эпистемологии. Нужен анализ возможностей разума в той пограничной с метафизикой, трансцендентной областью, где видимость одновременно является и реальностью, где формальная логика работает и не работает, и где диалектика может быть путеводной звездой, а не источником заблуждений.
3.7 Негативная диалектика
Известно, что для всякой успешной деятельности необходимо, прежде всего, правильно поставить цель. Правильно поставленная и четко, однозначно сформулированная цель — это уже половина успеха. В нашем случае конечная цель — истина о сущности бытия. Но "что есть истина?" (Ин.18: 38). Противоположностью, контрадикцией понятия истина есть заблуждение, false. Понятно, что при столкновении с правдой, которое рано или поздно неизбежно, ложь исчезает. Поэтому в соответствии с используемым нами критерием реальности правда — это реальность, а ложь — это иллюзия. Следовательно, высшая и абсолютная Истина — это сама Реальность, Абсолют, а ее постижение — понимание абсолютной Истины. Это и есть конечная цель метафизики.
Однако истин много. Толкуют об относительной и абсолютной истине, об истине научной и объективной, говорят об истине Откровения. Есть еще и неоспоримая истина, например, Наполеон умер 5 мая 1821 года, что абсолютнолютно так. Хотя разве это истина об Абсолюте?
Ранее уже была изложена концепция степеней реальности. В соответвии с ней есть высшая Реальность, Абсолют, которая была обозначена как RI. Истина об этой реальности и есть Абсолютная истина. В RI вообще нет фальши. Нет и Зла, т. к. ложь — это зло. Сказано: "Ваш отец диавол … он был человекоубийца и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи" (Ин.8: 44). А поскольку во все времена и у всех народов диавол есть олицетворение зла, то этим данный тезис и доказывается. Впрочем и из повседневного опыта известно, что ложь обычно используется для темных дел. Отсюда следует, что Реальность — это не только Истина, но еще и Добро. И Красота, ибо зло отвратительно. Доказательством является антиэстетика декадентского "искусства".
Самая низшая степень реальности — сны, галлюцинации, фантазии — это RIII. Во сне любая несуразица кажется естественной и даже логичной. Во сне мы не можем судить об истинности или ложности своих сновидений, поскольку любой аргумент во сне ложен, как и явление, о котором производится суждение. Только проснувшись, мы можем осознать не реальность виденных во сне объектов. Поэтому с точки зрения действительности, т. е. RII, во снах вообще нет истины, это сплошная фальшь. Но вот в RII, в феноменальном мире видимостей, все не так просто. Здесь есть ложь и разные виды истины, которые нужно классифицировать во избежание путаницы.
Проще всего разобраться с научной истиной, если иметь ввиду только естественные науки. Вопрос о том, в каком смысле гуманитарные науки являются науками, мы не затрагиваем. В естественных науках истинность — это соответствие экспериментальным данным. Прямым или косвенным — это не имеет значения. Поскольку в науке необходимо эмпирические данные обобщать в виде теорий, то к последним возникает также требование логической непротиворечивости. Поэтому научное познание состоит в выдвижении гипотез на основе небольшого числа фактов или даже фактов единичных. Но эти гипотезы есть не индуктивное обобщение (что давно отмечено Поппером), а содержание Абсолютного разума, частично доступного человеческому уму, и возникающее в сознании обычно в результате "озарения", благодаря применению эвристических методов. Из Абсолюта черпаются идеи-гипотезы в упрощенном виде догадок и затем представляются в виде завершенных теорий, обычно в математической форме, поскольку математические объекты также являются содержанием Абсолютного разума.
Является научная истина абсолютной или относительной? Понятно, что она не абсолютна, т. к. по мере развития науки представления об одних и тех же объектах исследований меняются. Не будучи опровергаемы совершенно, они уточняются и углубляются, но по принципу соответствия остаются справедливыми в предыдущей, более узкой области применимости. Поэтому научную истину следует считать относительной в смысле истинности относительно определенного уровня развития науки.