– Дело не в отсутствии спирта или запрете, Алексей Николаевич. Я тут неожиданно для себя к спорту пристрастился. Да-да! Каждый день занимаюсь, можно сказать, спортивной дракой. Конечно, не по той системе, по которой учат курантов. По словам Командира, в моём случае это скорее оздоровительная гимнастика по древним китайским методикам. Вот так, Алексей Николаевич, попробовал и втянулся. А у нас все тренировки проходят на пределе возможностей обучаемого. Такой принцип для всех без исключения. Экспериментировал, знаете ли, и выяснил, что даже после 100 граммов водки тренироваться в полную силу не получается. Так что спорт, режим, здоровое питание – и вновь чувствую себя сорокалетним. Одним словом, курорт.

– Вот оно в чём дело, а я уже подумал грешным делом, что кроме панацеи вы и эликсир молодости открыли. Выглядите вы, Карл Густович, на самом деле великолепно.

Гость встал, вытянул руку с бокалом, подождал, пока напротив встанет хозяин, и произнёс тост.

– За Penicillium! За новую эпоху медицины!

– За советскую панацею! – подхватил хозяин.

– А теперь расскажите же всё, Алексей Николаевич! Хочу знать подробности, вы не представляете, как мне не хватает общения с коллегами.

– У меня для вас одни хорошие новости, Карл Густович. Начну по порядку. Когда пришло письмо от вас про этого Флеминга, про его открытие, я, признаться, отнёсся скептически. Старые публикации конца 20-х годов, неясные результаты. Подумал: будь там рациональное зерно, давно бы получили новое лекарство. На другой чаше весов – результаты вашего личного исследования, которое упёрлось в нехватку оборудования. Ваши предположения о невероятных свойствах нового препарата, о пользе, которую он может принести нашему государству. И, наконец, ваша репутация, Карл Густович. Вы ведь всегда были очень основательным, можно сказать, дотошным врачом. Всё это подтолкнуло меня к верному выбору. Так что я решил для очистки совести провести исследования, хоть и, каюсь, до первого отрицательного результата. И в том, что химия за 10 лет сделала огромный скачок, вы тоже оказались правы. Мы получили достаточно чистый пенициллин, и первые испытания на мышах дали ошеломляющий результат.

­ - Давайте, Алексей Николаевич, за нашу советскую науку!

Через некоторое время, необходимое для правильного употребления благородного напитка, поморщившись от дольки лимона, предоставленного принимающей стороной, Алексей Николаевич продолжил:

– Вот тут абсолютно с вами согласен, Карл Густович, только наша советская система позволила за столь короткое время перейти от публикации в зарубежном журнале к практически готовому лекарству.

– Как, уже?! – доктор рывком вскочил из-за стола, чуть не опрокинув тяжёлый стул. – Молчу, молчу, продолжайте, Алексей Николаевич, – смутившись своего порыва, хозяин вернулся за стол.

– Да, продолжу. Дальше была просто детективная история, которая с лёгкостью могла бы стать сюжетом для рассказа про Ивана Путилина. Кстати, Карл Густович, а вы знали, что в те годы, когда вы родились, он занимал должность начальника сыскной полиции Санкт-Петербурга?

– Признаться, первый раз слышу, Алексей Николаевич. Мои интересы, как вы знаете, всегда были несколько в иной области.

– Так вот, когда опыты на мышах дали такие удивительные результаты, я решил вас разыскать и предложить присоединиться к группе сотрудников возглавляемого мною института, которые занимались пенициллином. И каково было моё удивление, когда, дойдя до наркома здравоохранения, я не смог найти Карла Густовича Эмиха. Оказалось, он до 37-го года работал простым врачом в городе Казани, в городской клинической больнице. Но в 36-м пришёл новый главврач, с которым у доктора Эмиха не сложились отношения. На следующий год вышеупомянутый доктор увольняется. Я, Карл Густович, даже пообщался с доктором Лобановым, так понимаю, единственным приятелем доктора Эмиха в то время. И он рассказал мне невероятные вещи: будто бы доктор Эмих спился, и последний раз видели его в обществе каких-то бродяг, то ли на вокзале, то ли на кладбище. А вот дальше следы обрываются. Конечно, можно было бы сказать, обычная история – спился человек да и умер. Согласны, Карл Густович?

– Увы, Алексей Николаевич, человек смертен, как это ни прискорбно. Но я хочу дослушать вашу историю, а потом готов ответить на ваши вопросы, на какие смогу.

– Давайте за победу мирового коммунизма!

– За победу!

– Да, нектар. И пирожки у вас объеденье. Кхм, о чём я? Совсем старый стал, всё забываю. Итак, не нашёл я доктора. Но зато выяснил, что в приёмной вас, Карл Густович, ждал военный. И нарком, Андрей Фёдорович, посоветовал мне обратиться в компетентные органы, что я и сделал. Мой старый знакомый из наркомата внутренних дел обещал вас разыскать. И разыскал! Уже на следующий день позвонил мне в институт. Только вот вместо вашего местонахождения, Карл Густович, он посоветовал без крайней необходимости вас не искать. Я старый подпольщик с дореволюционным стажем, и если мне дают понять, что Карл Густович учит унтеров делать перевязку, я не буду задавать вопросы. Но!

Алексей Николаевич воздел указательный палец левой руки, держа в правой вновь наполненный бокал. Товарищи чокнулись, выпили за умение хранить секреты, закусили и продолжили беседу.

– Но вы меня нашли, Алексей Николаевич. И не только нашли, но и лично приехали.