Капитан на секунду замолк, встретился глазами с Командиром.

– Что? Если у нас не делают, надо его в Европу, в Америку!

– Нигде не делают.

Андрей опять взял чашку, покатал её между ладоней, наблюдая, как кофейный остаток растекается по стенкам.

– Так понимаю, уходить он не собирается.

– А ты бы ушёл?

– Ага, щас! Предложи мне кто – в морду бы дал... И что делать?

– А ничего. Айболит в курсе, Лю и Мол тоже. Что делать в случае остановки сердца, они знают.

– Командир, а как его не комиссовали-то?

– А его и комиссовали, только с отсрочкой на три месяца.

– Как это? И все согласились?

– Андрей, ты так буквально-то не воспринимай: сели маршалы в одном кабинете и давай спорить. Ни Тимошенко, ни Ворошилов о Пласте и не знают, а кто и знает, не думаешь же ты, что они из-за него жопу рвать будут. А я грудью встал: незаменимый специалист. В общем, я рассчитывал, что болезнь Степана Ерофеевича поможет нам выиграть время, а видишь, как оно получилось.

– Как?

– Безвременная кончина товарища Кулика позволила нам вообще всё переиграть. Сам понимаешь, когда голова забита мыслями о смерти друга и о предстоящем погребении, маршалам не до какого-то майора с его бригадой. Так что плюнули и быстренько согласились с моим планом.

Командир посмотрел на подчинённого, стараясь сдерживать торжествующую улыбку.

– Хотите узнать, какой план, товарищ капитан?

– Не очень, товарищ майор! – засомневался Андрей, разглядывая прыгающих в глазах Командира бесенят.

– А придётся, товарищ капитан, придётся. Вас он напрямую касается.

Командир положил ладони на стол и чуть прихлопнул.

– Ладно, шутки в сторону. Слушай сюда, Андрей. Генштаб принял решение развернуть ещё одни курсы обучения красноармейцев по нашей методике и на основе нашей бригады. Молчи и слушай, – Командир приподнял ладонь, предупреждая вопрос капитана.