— У тебя есть время подумать, — Эдмунд освободил руки из моих, взял плащ.

Я отперла дверь, чтобы выпустить его, но вдруг услышала смешок.

— Что?

— Ничего, — Эдмунд покачал головой, давя улыбку. — Просто кое-о-чём подумал.

— Не поделишься?

— Не думаю, — плащ был закинут на плечо. Эд сделал шаг ща порог. — Кстати, Цифи…

Я остановила закрывающуюся дверь.

— Дай потом рецепт тех печёных кабачков — офигенные.

— Дам, — кивнула. — Но подумай не про них, пожалуйста, а про Луну.

— Обижаешь, — Эд спустился по крыльцу на дорогу и, вскинув руку в коротком прощальном жесте, побрёл к себе. Какая же всё-таки грязная рубашка, постиранная в фонтане. Надо было дать ему что-то из вещей Роланда. У них примерно один рост, а пару лишних размеров в окружности сошли бы за свободный покрой.

И вот почему я окружила себя людьми так тесно связанными с магией? Что первый жених, что муж — оба те ещё любители поковырять артефакты.

— М-да… одного покалечило, второго убило.

И почему Луна за ними повторяет? Нет бы с меня пример брать — тихо мирно жить и быть здоровее обоих мужиков. Нет, ей надо с папой на работу, а с учителем фехтовать и в конкурсах участвовать…

…

112. Луна.

…

Большой стадион академии заполняли дети и малая часть взрослых. После сдачи экзаменов со второй попытки мне всё-таки разрешили участвовать.

Мне на руку закрепили браслет, способный в случае чего сгладить боль или помочь мне выжить. Толстая железка на запястье — не приятное ощущение, но терпимая.

Эд мягко вспушил мне волосы. Я подняла на него взгляд. Под серыми глазами учителя пролегли тёмные пятна от недосыпа. Он три ночи подряд занимался восстановлением расчётов, отводя на сон гораздо меньше времени, чем того требовалось.

Всё же сегодня мама уговорила его не засиживаться — шестичасовой сон не даровал лицу свежесть, но вернул к жизни физические и умственные способности, поэтому сейчас Эд был бодр и весел: