И это еще ничего, Вот на галерах это вообще для меня ужас! На этом кораблике часть гребцов прикована к своему месту и справляет нужду тут же. Но даже этот запах ничто по сравнению с запахом пота работающих веслами полутора сотен мужчин, стремящихся дать максимальный ход. Поэтому корабельные офицеры и пассажиры обычно пытаются перебить этот шлейф ощущений с помощью ароматных духов.

Делаем короткую остановку в морском арсенале Касым-паши, занимавшемся строительством и оснащением кораблей, организацией судоходства и береговой службы и руководившем военно-морским флотом. Располагаясь на весьма значительном пространстве северного побережья Золотого Рога, оно включает в себя огромную верфь, самую большую не только в Турции, но и во всем мире, и собственно штаб (командование) военно-морских сил.

Пополняем запасы и продолжаем путь в Средиземноморье. Прошло как-то быстро и обыденно, фактически без моего участия. Все решал Кали-рейс и главный выборный походный атаман – гетман Паюк. Я же фактически ходил следом за моими атаманами или за Кали-рейсом и старался вникать в привычный для окружающих смысл и уклад жизни.

Вновь набрал себе того, что дали. Порох и свинец, болты арбалетные и стрелы, немного мраморных ядер к моим орудиям, ткань на навесы и паруса, пеньковые тросы и канаты, обычные бревна для боцмана и ремонта корабля после и во время боя и, конечно же, продукты.

Как понял, нравы здесь были очень простыми. Что решил голова, то и делаем. Вера в старших и опытных товарищей у окружающих меня людей безгранична. Да и как по-другому.

Выжившие в многочисленных боях воины с каждым новым боем все более сплачиваются в семью братьев по крови, прекрасно понимая, что без обученной молодежи ветераны тоже не выживут, холя и обучая новиков. А забранные от семейных очагов парни, привыкшие подчиняться главе семьи, естественно, находят замену семье в опытных ветеранах отрядов, вместе с которыми едят из одного котла.

Как-то сам собой сформировался быт и распорядок маленького отряда.

На идущих рядом галерах еда готовится непрерывно, в огромных котлах, снабжая пищей от 240 до 300 человек на борту. Экипажи идущих невдалеке десятков «шаек» ели что-то вроде сухарей, сухофруктов и вяленого мяса, прямо на ходу, или готовили горячее на берегу, когда ночевали у берега.

Расчет того, что на куттере будет экипаж, слуги и вассалы, примерно два десятка человек, не оправдал надежд. Действительность оказалась иной. Вместе с десантом на корабле разместилось почти полсотни человек. В последний момент пришлось покупать новый огромный казан для приготовления горячего. Благо такой казан на полусотню едоков оказался не редкостью. Полусотня – стандартное количество едоков экипажа шайки и первичной ячейки козацкого коша. Десятки таких котлов оказались в продаже на рынке, один из которых после покупки был почти сразу размещен на корабле с противоположной стороны борта, где устанавливался мангал.

Когда мы, наконец, вышли в поход, на обоих бортах сразу стали готовить кашу типа кулич и шашлык на всех находящихся на борту.

Такое решение оказалось правильным. Ведь, по местным обычаям, воинские люди, собравшиеся и вкусившие еды из одного котла, становятся шайкой или ватагой, так как ели из одного котла на «шайке». Далее идет новое обязательное событие в жизни такого коллектива: определение старшинства в ватаге – определение атамана.

Войны на море в это время еще не пришли к определению того, что капитан корабля на корабле всегда старший. В эпоху ренессанса, как правило, старшим на корабле назначался командир абордажной команды, до тех пор, пока он находится на борту, а командир корабля в этом случае выполнял обязанности командира экипажа. На борту куттера «Азиз Николас» старшим был определен командир янычаров – Селим, с подпольной кличкой Торопунька.

Принятое мной решение по организации общего котлового довольствия оказалось правильным. Буквально за несколько дней вновь созданный коллектив уже стал проявлять признаки чего-то целого.

Правда, не прошло без некоторых нестыковок. Например, на переходе по Мраморному морю Селим решил взять под свое командование готов. Не тут-то было. Вассал моего вассала не мой вассал.

Трифо Йури, самый первый вассал и теперь командир моих недавно появившихся вассалов, категорически отказался подчиняться Селиму.

Мое появление на верхней палубе предотвратило попытку Селима арестовать Трифо Йури. Услышав громкие голоса на палубе и какую-то странную возню, я, немедленно схватив пару арбалетов, поднялся на палубу.

– Стоять. Что происходит? – мой возглас остался без внимания.

Двое янычаров начали заламывать руки моему подчиненному. Рядом стоящие готы обнажили ножи, но, услышав мою команду, остановились, едва сдерживая себя.

– Я приказал стоять! – выпускаю под ноги Селиму арбалетную стрелу. Звук ударяющего по деревянной палубе болта громким щелчком заставляет всех обратить внимание на меня. Селим и его подчиненные оборачиваются.

Достаю из-за спины второй арбалет и направляю его на Селима. Из трюма начинают выскакивать готы с оружием в руках, собираясь за моей спиной.