Нарушение указанных уголовно-процессуальных требований выразилось в том, что Лукин допрашивался в качестве обвиняемого по обвинению, предъявленному ему в будущем, спустя семь с половиной месяцев после допроса и знать в чем он обвиняется, — Лукин не мог.
Лукин мог допрашиваться в ином качестве, в соответствии с иными уголовно-процессуальными требованиями, предписанными статьей 46 УПК РФ, статьей 52 УПК РСФСР, как подозреваемый, что в дальнейшем и произошло, как это видно из материалов дела, вплоть до вынесения соответствующего постановления о привлечении его в качестве обвиняемого.
Процессуальная ошибка следственных органов была допущена в связи с тем, что Лукин на тот день являлся обвиняемым, но по другому уголовному делу, где ему было предъявлено другое обвинение в совершении других преступлений, в связи с чем, он содержался под стражей и, как обвиняемый, уже был допрошен.
Несмотря на то, что первое уголовное дело в отношении Лукина впоследствии было соединено с настоящим уголовным делом, устранить ошибку не представилось возможным, поскольку Лукин таких показаний больше не давал и в суде их не подтвердил, объяснив причину.
На тот день Лукин обвинялся в совершении двух преступлений. Уголовное преследование Лукина по одному из них, в связи с ходатайством государственного обвинителя прекращено в судебном заседании в силу требований статей 24, 27 УПК РФ по основанию его непричастности к совершению преступления, предусмотренного часть 1 статьи 222 УК РФ. А по обвинению Лукина в передаче своему брату охотничьего гладкоствольного ружья государственный обвинитель в прениях сторон предложила суду, отказавшись от этого обвинения, исключить это деяние Лукина из его обвинения за отсутствием состава преступления.
Поскольку преступность деяния по передаче гладкоствольного огнестрельного оружия, совершенной неоднократно, устранена уголовным законом, имеющим в порядке статьи 10 УК РФ обратную силу, суд пришел к выводу о том, что в этом деянии Лукина отсутствует состав преступления, предусмотренного частью 2 статьи 222 УК РФ. В связи с чем, по основанию, предусмотренному пунктом 3 части 2 статьи 302 УПК РФ по этому обвинению Лукин подлежал оправданию.
На следующий день Лукин был освобождён из-под стражи на подписку о невыезде по причине, как считал Лукин, дачи им показаний, которые при судебной проверке оказались ничтожными.
Несостоятельны в качестве доказательств и показания допрошенного в судебном заседании свидетеля К. о сведениях, полученных им в качестве следователя от Лукина при допросе в тот день, а также показания свидетеля Н. в судебном заседании, являющиеся производными от тех же показаний Лукина, которые Лукиным отрицаются.
И последнее, обосновывающее, по мнению стороны обвинения, предъявленное Сергееву и Лукину обвинение в пособничестве разбойному нападению, совершенному Петровым, Даниловым и Викторовым, доказательство, вытекающее из чистосердечного признания Лукина передачи Петрову оружия, принятое следователем К. в тот же день.
При судебном исследовании видно, что этот документ подписан Лукиным так: «01, 2001», что может означать январь 2001 г., либо 1-е число 2001 г. без указания месяца.
По этому поводу Лукин пояснил суду, что он, находясь под стражей в ИВС, подписал «чистуху[68]» с целью выйти на свободу в болезненном состоянии во время сердечного приступа после перенесения 2-х инфарктов, когда он дважды был при смерти, отчего опасался за свою жизнь и здоровье. Поэтому на предложение следователя К. подписать этот документ — он согласился, оговорив себя, а затем Сергеева.
Следователь К. по этому поводу суду пояснил, что Лукин в ИВС ему действительно жаловался на своё здоровье. Говорил ему, что болит сердце. Лукин был освобождён из-под стражи на следующий день.
Судом осмотрен журнал оказания медицинской помощи и вызова медицинских работников изолятора временного содержания районного отдела внутренних дел (РОВД), в котором фельдшером ИВС сделана запись о том, что содержащийся под стражей Лукин обратился за медицинской помощью с жалобами на головную боль и боли в области сердца. При этом Лукину диагностирована гипертоническая болезнь 1 степени.
Судом осмотрен журнал № 1 «приёма вызовов» центральной районной больницы, в котором имеется запись о том, что в день исследуемых событий был принят вызов врача из районного отдела внутренних дел к Лукину по поводу болезни сердца.
Судом осмотрен журнал № 2 вызова врача центральной районной больницы, в котором под № 5 в тот же день зарегистрирован вызов врача в РОВД для Лукина, которому в 12:30 часов в течение 20 минут оказана медицинская помощь и диагностированы гипертоническая болезнь 1 степени, а также острая респираторная вирусная инфекция.
Судом осмотрена и медицинская карта больного Лукина, где имеется запись, сделанная после его освобождения из-под стражи, с жалобами Лукина о том, что в течение 2-х недель у него постоянные боли за грудиной, не может пройти один лестничный пролёт, при попытке лечь на левый бок останавливается сердце. Указан и диагноз: Лукин страдает ишемической болезнью сердца, прогрессирующая стенокардия.
Согласно записи, сделанной через день, состояние Лукина ухудшилось, в связи с чем, больной направлен на стационарное лечение, где он находился две недели с диагнозом: ишемическая болезнь сердца, прогрессирующая стенокардия с переходом в стенокардию напряжения. При выписке Лукину рекомендовано, в том числе избегать физического и эмоционального напряжения, наблюдение у врача.
При таких обстоятельствах суд пришел к выводу, что чистосердечное признание Лукина являлось в силу статьи 75 УПК РФ недопустимым доказательством, полученным в период угрозы и опасности для жизни и здоровья Лукина, то есть с нарушением требований статей 9, 10 части 3 УПК РФ.
Таким образом, версия органов предварительного следствия:
— о виновности Сергеева и Лукина в пособничестве разбойному нападению, совершенному Петровым, Даниловым и Викторовым,