Принципиальное значение для поддержания необходимого уровня конспирации имел псевдовоенный характер организации. Военные строители были обычным явлением на советских пространствах. Они строили не только военные объекты вдалеке от посторонних глаз, но и генеральские дачи, работали на гражданские ведомства легально или по частным договоренностям. Это была мобильная и практически безотказная рабочая сила, при помощи которой, хотя и не всегда качественно, латались многие дыры в хозяйстве страны. Именно поэтому появление организации Павленко как контрагента ни у кого не вызывало подозрений.
Замминистра пищевой промышленности Молдавии М. А. Азарьев так объяснял этот факт следователям: Павленко говорил, «что управление военно-строительной организации находится на станции Снятин Станиславской области, и в настоящее время передислоцируется, в связи с чем значительная часть рабочей силы свободна, и он имеет разрешение командования на время передислокации выполнять по договорам некоторые работы у гражданских организаций. У меня такое объяснение Павленко не вызвало подозрений, и я об том сообщил министру»[470].
Для создания ложного военного фасада в УВС, как уже говорилось, была создана своя «военная команда». По показаниям Павленко, военную форму в его организации носили до 35 человек[471]. В материалах суда говорилось, что форму солдат и сержантов носили в организации до 60 человек[472]. Вероятно, речь шла обо всех «военнослужащих», прошедших через организацию за несколько лет. Руководители организации также числись военнослужащими. Павленко за время работы организации «вырос» с «инженер-майора» до «инженер-полковника». Константинов стал «майором», Курицын, Федоренко, Невинский — «инженер-капитанами» и т. д. Документы у всех «военнослужащих» были фальшивыми.
Несколько десятков «рядовых» и «сержантов» лишь периодически работали на стройках. В основном они несли охрану помещений и имущества организации и одновременно служили прикрытием легенды о ее военном характере. Некоторые из них, о чем будет сказано далее, выполняли роль осведомителей в своеобразной службе безопасности УВС.
Порядок вербовки в число «военнослужащих» организации не вполне понятен. Видимо, самым распространенным способом был «призыв» молодых рабочих организации в «армию». Им объявлялось, что в связи с достижением призывного возраста они будут служить теперь в охране УВС вместо работы на строительных площадках. Изготовить соответствующие документы о прохождении «воинской службы», о присвоении «воинских званий», «демобилизации» и т. д. для организации не представляло большого труда. Руководители УВС устанавливали связи с работниками военно-учетных столов и райвоенкоматов и «путем обмана и подкупов ставили фиктивные отметки в военных билетах и приписных свидетельствах о взятии на учет лиц, находившихся в „УВС“»[473].
Не было сложно получить и обмундирование. В стране, только недавно вышедшей из войны, оно не было дефицитом. Многие советские граждане обоих полов и разных возрастов все еще донашивали военную форму, поскольку приобрести гражданскую одежду было не так просто. Частично обмундирование, в том числе сапоги и шинели, организация Павленко заказывала в мастерских из их материала либо покупала материал и сдавала в пошив. Часть обмундирования покупали на базарах или в магазинах военторга, в частности в Киеве и Ленинграде[474].
Лишь немногим сложнее было получить оружие. В тех районах, где работали подчиненные Павленко, много оружия оставалось со времен войны[475]. В ряде случаев оружие покупали или получали «официально», но за взятки[476]. Нередко его, неизвестно в какой степени бескорыстно, выделяли местные органы госбезопасности и милиции для защиты от антисоветского подполья в западных областях СССР:
Находясь в Золочево и, используя имеющиеся у меня подложные штампы и печати от имени Военного Министерства СССР, я написал отношение в Золочевское РО МГБ или милицию с просьбой выдать для воинской части винтовки, автоматы, и, кажется, пистолеты. По этому письму нам было отпущено оружие… Я тогда познакомился с начальниками РО МВД и МГБ… и объяснил им, что поскольку мы являемся военно-строительным участком, то у нас своего оружия нет. Они, видимо, этому поверили и дали нам какое-то количество оружия, имея в виду, что эта местность была поражена оуновцами. Когда мы приехали в Коломыю… то там по моему же фиктивному письму было получено оружие в Яблоновском РО МГБ или милиции… Организовав строительный участок в Эстонии, мы и там получили какую-то часть оружия в Йыхвинском РО МГБ или милиции[477].
Правда, после передислокации из этих районов УВС оружие не возвращало[478]. Скорее всего, его никто и не требовал вернуть.
В ноябре 1952 года во время разгрома организации в ее двух «штабах» в Запорожье и Кишиневе было изъято 3 пулемета с дисками, 20 винтовок и карабинов, 8 автоматов, 22 пистолета и револьвера, 3 тыс. боевых патронов, 100 килограммов взрывчатки, 5 ручных гранат и т. д.[479]
Молодые рабочие, пополнявшие охрану, вряд ли возражали против своего «призыва в армию» в рамках УВС. Благодаря этому они повышали свой статус и вместо изнурительного труда на стройплощадках несли куда более легкую охранную службу. Судя по всему, «военным» выплачивалась в организации приличная зарплата, сопоставимая или превышавшая заработки на стройке. Как выяснилось во время допросов, Павленко и Константинов, проводя совещание с «солдатами», инструктировали их не сообщать рабочим о своих заработках[480]. Вряд ли это было бы нужно в том случае, если бы выплаты не были сравнительно высокими.
«Военные» не бездельничали. Они ходили в караулы, периодически обучались военному делу. Как говорилось в материалах суда, с «военнослужащими» организации проводились «занятия, инструктажи и сборы». Они состоялись в 1949 году в селе Ковалевка Станиславской области, в 1950 году в селе Квасилово Ровенской области, в мае 1952 года в городе Орша, в июле 1952 года в городе Первомайске[481]. Главным инструктором, видимо, выступал Константинов как один из немногих в руководстве организации, кто реально служил в армии:
Во время этих приездов он (Константинов) с нами, солдатами, проводил занятия по изучению материальной части оружия, изучению устава строевой службы и строевой подготовке. На четырех занятиях, проводимых Константиновым, присутствовал и я. В августе 1952 г. Константинов проводил занятия с солдатами целую неделю в г. Первомайске Одесской области[482].
Сам Константинов свидетельствовал даже о более длительных «учениях»: «В Первомайске по указанию Павленко я около двух месяцев занимался с так называемыми „солдатами“ боевой подготовкой, изучением личного оружия, устава и т. д.»[483]
Вели занятия с «солдатами», включая строевую подготовку и изучение «порядка и норм поведения на охраняемом объекте», также «начальник караула» Пашун и «начальник охраны» Максименко[484].
Такие занятия, о которых, конечно, становилось известно как в организации Павленко, так и окружающим, были не только важным средством поддержания дисциплины в охране, но и способом поддержания псевдовоенной легитимности УВС.
Одев своих рабочих в военную форму, Павленко ничем не рисковал и хорошо маскировался в окружающей среде. Случалось даже так, что площадки УВС действовали по соседству с реальными военными строителями. У них устанавливались дружеские отношения и производственная взаимовыручка, характерные для советских предприятий. Об этом сохранились показания Константинова, который первоначально не был посвящен в тайну организации и, даже имея реальный фронтовой опыт, принял организацию Павленко за реальную военную часть:
Когда я прибыл в Золочев, то возглавляемое Павленко военно-строительное управление принял за действительную воинскую организацию. Более того, в тот период в Золочеве рядом со стройплощадкой (УВС. —
Контакты с настоящими военными могли быть также источником важной информации о различных нововведениях в строительных войсках. Как уже говорилось, экстренные меры для маскировки были предприняты в связи с изменениями в структурах Военного министерства. На допросе Павленко рассказывал об этом так:
С начала организации и до 1951 года она называлась участком № 2 Управления военных работ № 2. В 1951 году я установил, что в системе действительных строительных организаций Военного Министерства участков не существует, а есть стройплощадки и управления. Чтобы не провалить созданную мною организацию, я переименовал ее в т. н. «Управление Военного строительства № 10», а в местах производства работ создавал т. н. «площадки»[486].