— Ты в нем нуждалась.

— Зачем?

— Всем нужен отдых, — явное недовольство на моем лице подсказало ему, что нужно уточнить. — Иногда, то, что кажется страшным или непреодолимым вечером, утром теряет эти качества.

— Что? — язык едва шевелился от удивления. — Что это значит?

— Лишь то, что принятые от усталости решения, могут показаться неверными, после того, как хорошенько отдохнешь.

Больше он ничего не сказал, а я так и осталась стоять с приоткрытым от изумления ртом. Кто этот человек, что смотрит с такой легкостью в мою душу? Руки сами собой сжали сумку, аж больно стало. Что Кастор знает о моих решениях? Почему он так сказал?

Пока я терзалась вопросами, мужчина спустил Тойтона с валуна и, кивнув мне головой, зашагал в сторону Сотуэра. Братишка засеменил следом, я замыкала.

Форалл так мал, что уже к обеду мы пересекли его границу. Восемь лет я не была в плачущих лесах, но впечатления от них совсем не изменились. Рыхлая, темная почва под ногами, странным образом делала шаги мягче, словно идешь по ковру босиком. Ногам уютно и приятно, усталости не ощущалось. Влажные темно — зеленые ветви спускались к земле. Крупные, гладкие листья на рассвете разворачивались, словно приглашая скатиться с них. Здесь повсюду царили покой и умиротворение. Скользящие выглядывали из-за стволов то там, то здесь. Им присуще любопытство, в прочем, как и людям. Их кожа способна менять цвет и, при случае, такое полезное качество может спасти жизнь. Оттенков не много, но и это большая удача, поскольку защитить себя иначе, они просто не способны. Их тела лишены волосяного покрова почти полностью. Пальцы на руках очень длинные, а вот на ногах отсутствуют. Ступни гладкие, что упрощает скольжение.

Прямо передо мной, с ветки свесилось, детское личико. Тонкие, словно небрежно нарисованные карандашом, губы растянулись в улыбке. Судя по полупрозрачному подобию платья, это была девочка. Широкие ноздри втянули мой запах, она прикрыла глаза. Я застыла, позволяя ей познакомиться со мной. Пальчики коснулись моих волос, потом лица. Прикосновение было прохладным, немного шероховатым, но приятным.

Тропинка становилась все уже, деревья плотнее прижимались друг к другу, стволы шире. Одежда взмокла от влажности. Дышать здесь было сложнее. Появилось странное ощущение, что глубокий вдох отнимает много сил, но в груди что-то давило, вынуждая делать его. Немного кружилась голова. Но все это никак не омрачало восторга.

Я была здесь очень давно, и в тот момент мне было не по себе. Все, что я встречала на Застывшем пути, казалось нереальным. Словно не со мной происходило. Той был младенцем и ему сейчас все в диковинку. Мой брат шел след в след за Кастором и цеплялся за его плащ. Какая-то, неведомая мне до этой минуты, обида разгорелась в душе. Этого человека Тойтон совсем не знает, а я была с ним всю его жизнь. Пришлось одернуть себя и заставить порадоваться за мальчика. Рядом с Кастором, Той будто преображается. Он словно поднимает голову и заново познает мир.

Мужчина время от времени указывал на что-то и негромко давал разъяснения. Той улыбался.

— Много ты знаешь об этих местах? — спросила я, устав ощущать себя лишней. — Часто бывал здесь?

— Приходилось, — неопределенно махнул он рукой. — Я вообще много где бываю.

— Ты так и не сказал, зачем приходил в Форалл, — разглядывая ползущего по ближайшему стволу жука, сказала я.

Мне кажется, я кожей ощутила напряжение, исходящее от него, но голос прозвучал, как всегда, бодро:

— А мне помнится, я говорил, что у меня была встреча.

— Пф, — усмехнулась я, переводя взгляд на него, — с кем ты мог встречаться в нашем захолустье? С тех пор, как Тавос убил своего брата, в Форалле обитает только сброд, вроде меня.

Я даже ахнуть не успела, как его ладонь накрыла мой рот. Кастор уткнулся носом в мою макушку и тяжело вздохнул. Спиной я ощущала, как колотится его сердце.

— Думай, что говоришь, звездная девочка, — горячо зашептал он мне прямо в ухо. — За такие слова, можно лишиться головы!