— Я не обворую вас, поскольку взять у вас нечего, — заметил он, указывая на наши скромные пожитки. — Если бы хотел обидеть мальчика, не стал бы вытаскивать, а женщин я не беру силой.

От его слов обожгло щеки, я отвернулась. Я так и стояла, не решаясь сделать шаг, когда незнакомец отправился к валунам, расстелил одеяло и развел костер. Через какое-то время дым принес с собой запах мяса. Живот взбунтовался, а при взгляде на нашу корзину стало грустно.

Ну что ж, я привыкла питаться скромнее, наблюдая за тем, как другие едят мясо. Для себя решив, что Тою лучше будет у огня, а я могу и не ложиться сегодня, повела брата к костру. Мужчина мягко улыбнулся и кивнул. Сначала я устроила мальчика, а потом и сама присела рядом. Достала из корзины немного хлеба и овощей, разделила с Тойтоном, стараясь не смотреть на незнакомца. Глубокое молчание не напрягало меня, и жевать не мешало.

— Возьми, — послышался голос, я подняла глаза. Мужчина стоял прямо над нами и протягивал две сочные, хорошо прожаренные кроличьи ножки. — Мне одному все равно не съесть, а завтра они уже не будут такими вкусными.

Понятия не имела, как вести себя в такой ситуации. По сути, он не сделал нам ничего плохого, ничем не угрожал и ничего не требовал. Да, я давно не говорила с людьми, не опасающимися меня, но и невоспитанной не была. Моя мама позаботилась об этом. Благодарно кивнув, приняла угощение. Этот человек не вызывал во мне опасений. Конечно, пренебрегать осторожностью я не стану, но и бежать от него очертя голову не было необходимости.

— Так куда вы идете? — спросил он, усаживаясь.

Мне не хотелось отвечать, не из грубости, а от того, что я не могла сейчас рассказать ему правду. На душе снова стало неуютно от принятого мною решения. Мужчина пожал плечами, доел и улегся на одеяло, устремив взгляд к звездам. Я проследила, чтобы Тойтон наелся и удобно расположился поближе к огню, а сама осталась сидеть.

— Интересно, а имя у тебя есть? — глаза незнакомца были уже прикрыты.

— Кассия, — пробормотала я, внимательно глядя на него.

— Кассиопея! — провозгласил Тойтон, и я чуть было не подпрыгнула, а мужчина распахнул глаза.

— Вот оно как, — усмехнулся незнакомец. — Кассиопея! Кто-то из родителей любит звезды?

— Мама, — прошептала я, а потом прочистила горло и повторила, — мама любила.

Мне не понятны были эта его ухмылка и мечтательный взгляд, обращенный в небо до тех пор, пока он не повернулся ко мне и не сказал:

— Что ж, приятно познакомиться, Кассиопея! — снова усмешка. — А я Кастор!

Очень сложно было удержать улыбку в ответ на это искреннее дружелюбие. Кастор значит.

— А у тебя кто любит?

— Никто, — он снова повернулся на спину и подложил руки под голову. — Я сирота.

Несмотря на то, что произнес он это вполне бодро, мне стало не по себе. Сирота — страшное слово и к нам с Тойтоном оно тоже относится. Это каким-то странным образом сближало нас с Кастором. В душе расцветало непонятное чувство, что-то вроде смятения. Мое имя мама дала мне из любви к старинным чужестранным историям, сагам, мифам, балладам и конечно, к звездам. Оно мне никогда не нравилось, потому что из рассказа мамы мне врезалось в память, что Кассиопея была надменной и горделивой, а это ну никак не вязалось со мной. Никогда не понимала, почему мама назвала меня именно так.

Я бросила взгляд на спящего мужчину. Кастор — тоже звезда. Имя одного из мифических близнецов, сыновей Леды. Это все, что вспомнилось. Я прислушалась к себе и как ни странно не заметила среди своих ощущений страха перед этим незнакомцем. И он совершенно ничего не боялся. Просто взял и уснул в компании чужих людей. Хорошо, ему у нас брать было нечего, но сам-то он явно не из бедняков. Добротные сапоги из телячьей кожи, мягкие, наверное. Черные брюки для верховой езды, широкая светлая рубаха, темная куртка и плащ. Было ли оружие, я не знала, но если и было то, что-то вроде клинка, поскольку меча на поясе не наблюдалось. Сама я владею луком, но тот, что был у меня до тринадцати лет, остался в Валесте. Мне не позволили забрать его с собой. Интересно, смогла бы я похвастать прежними навыками, после долгого перерыва?

— Спать не будешь? — спросил Кастор, не открывая глаз, и я вздрогнула. Оказывается, он не спал.