ГЛАВА 2

Мои волосы были все еще влажными, но Мила скрутила их в сложную серию узлов у меня на макушке. Несмотря на мои протесты, она сплела изящную корону из жемчуга, чтобы подчеркнуть мой статус члена королевской семьи. Я всегда отказывалась от диадем, которые присылал мне отец, но время от времени Мила придавала моим волосам немного блеска.

Честно говоря, и я не протестовала так сильно, как обычно. Не после того, как я узнала, что она потеряла свою сестру на Выборе, когда была маленькой. Я не могла представить, что мне пришлось бы вынести такую душевную боль. Потеря любой из моих сестер, вероятно, сломила бы меня. Хотя это было несправедливо, принадлежность к королевской семье давала нам возможность обойти процесс отбора. Мы не считались данью уважения, в то время как любой другой член нашего королевства в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти считался законной добычей.

Все это заставило мой желудок сжаться, и тошнота прокатилась по мне. Я хотела бы остаться в своей комнате и избежать всего этого.

Когда я была моложе, я провела бесчисленные часы, умоляя своего отца положить конец этому событию. Я умоляла его послать корабли в Конос, сразиться с их королем и освободить наш народ от древнего договора. Каждый раз он улыбался и гладил меня по голове, говоря, как сильно ему нравится моя страсть. Каждый раз он объяснял, насколько опасен Конос и что наше жертвоприношение четырнадцати душ каждые девять лет — ничто по сравнению с уничтожением, с которым мы столкнемся, если попытаемся сопротивляться.

Это все еще не исправляло ситуацию. Четырнадцать наших людей, людей из последнего оставшегося человеческого города в мире, будут погружены на корабль и отправлены в столицу фейри, где они станут пищей для монстров, которые служат королю. Мы не знали наверняка, что происходило после их прибытия, но слухи были ужасающими.

Худшей была история о лабиринте, который король фейри устроил глубоко под землей. Говорили, что он был непроницаемым, черным как смоль, и в самом его центре обитало чудовище. Никто никогда не выживал там.

Люди были ничем для этих созданий. Мы прожили короткие жизни по сравнению с ними и были такими хрупкими. Я ненавидела то, какой беспомощной я себя чувствовала, зная, что должна стоять рядом, улыбаться и позволять всему этому происходить.

Внутренний двор под открытым небом кишил людьми, одетыми в свои лучшие платья-пеплосы, длинные туники и плащи из богатых, ярких тканей. Меня окружали оттенки бирюзового, фиолетового, красного и желтого. Разноцветная радуга, создающая праздничное настроение в ожидании такой ужасной традиции.

Сотни фонариков свисали на веревочках над нами и мерцали со всех сторон, создавая впечатление прогулки среди звезд. Аромат жареного мяса смешивался с сосновым, а ветерок доносил легкий привкус моря. Это выглядело до мельчайших подробностей как праздник, как мы все и притворяемся, но я не могла избавиться от чувства тяжести тех, кто отправится навстречу своей гибели в конце этих двух недель.

Я шагнула вперед, в поисках моего отца. Каждый шаг ощущался как хождение по колено в грязи, когда гости расступались передо мной, их глаза неодобрительно рассматривали мое черное платье.

— Кто-то ищет внимания.

От прохладного, высокого голоса у меня по спине пробежали мурашки.

Я изобразила на лице безразличие, прежде чем повернуться лицом к королеве Офелии.

— Добрый вечер, ваше высочество.

— Ты опоздала, — сказала она.

— Вечеринка должна была начаться на закате, — ответила я.

— Я послала Иштвана сказать тебе, что все изменилось. Ты пропустила приветствие наших гостей в тронном зале.

Она устремила на меня свой холодный взгляд цвета морской волны, немигающий и лишенный эмоций. Как и все ее дочери, она была сногсшибательна. Длинные золотистые волосы, глаза цвета моря в безветренный день и изгибы, от которых любой мужчина упал бы на колени. Это был полный контраст с моими темными волосами, из-за чего я выглядела аутсайдером, когда была со своими сестрами.

— Я подумала, ты предпочла бы, чтобы я опоздала, чем прибыла вся в грязи, — сказала я, поддерживая зрительный контакт.