Рядом с ним, распластавшись ниц, шептал заклинания отец. Жив! Снова с ней! Традиционные для таких случаев серебристые одежды тяжелыми волнами окружали его. Посох покоился тут же, у его ног.

– Батюшка! – тихо позвала она его.

Голос подхватило гулкое эхо, вознеся к вершине сводчатого потолка. Велимудр вздрогнул, обернулся.

– Енисея! Ты жива! – Отец бросился к дочери, обнимал ее, целовал. – Как хорошо, так отрадно на душе, радость моя! Я снова вижу твои глаза!

Торопливые шаги нарушили идиллию.

– Енисея!

Девушка удивленно обернулась на встревоженный и очень знакомый голос: из-за колонн выбежал Олеб.

– Прочь, навий дух! – Отец схватил посох, бросился юноше наперерез.

Юноша, словно обезумевший, выхватил меч и приготовился принять удар.

Енисея не сразу поняла, что происходит. Словно окаменевшая, смотрела она на отца и на любимого: как здесь, во дворце Маары, мог оказаться Олеб? Он же не знает, где она. Да и не мог он найти дороги сюда. Что вообще происходит?

– Остановитесь! – Девушка выхватила из ножен кинжалы и встала рядом с отцом.

Олеб остановился и побледнел. Занесенный для удара меч дрогнул и остановился, на губах появилась грустная улыбка.

– Енисея, здорова ли ты? – опешил он. – И ты ли это? Ты хочешь убить меня? Ведь это я, твой Олеб…

Велимудр не дал ему договорить.

– Нет, не верь ему! – задыхаясь, шептал он. – Это демон, это навий дух! Убей его, Енисея!

Енисея прищурилась и решительно выставила вперед кинжалы, направив узкие лезвия на юношу. Тот сделал шаг вперед, закричал отчаянно:

– Енисея!

– Не подходи…

– Убей его! – шептал Велимудр, бледнея и хватаясь за горло.

Олеб бросил меч к ногам Енисеи: