Ирмина невесело хохотнула:

– Видать, Могиня тебе не все рассказала. Все, да не все! Я ее на две минуты младше. – И добавила злобно: – Вроде бы ничтожная разница, а смотри, как оно все получилось. Ей все всегда доставалось легко: она старшая! Первый пирожок – ей, лучшая шаль на ярмарке – ей. Она умница, она красавица, она матушкина и батюшкина любимица. А меня словно и нет вовсе!

Катя ужаснулась:

– Так вы из-за пирожков и шалей рассорились, что ли? Ревность обычная?

– Да при чем здесь шали эти! – Ирмина крикнула так, что Катя вздрогнула. А Ирмина побледнела еще больше. Помолчав и собравшись с мыслями, совсем тихо, внезапно охрипшим голосом, она добавила: – Тесно нам с ней стало в одном доме, в одном мире. Что бы я ни сделала, меня сравнивали с ней… Я сделала то, что нас расставило с ней по разные стороны.

Катя выдохнула и задала следующий мучивший ее вопрос:

– Знала ли ты, когда отдавала приказ убить меня, что ты родня мне?

Ирмина, не мигая, уставилась на нее. Катя терпеливо ждала… Ирмина запахнула свое одеяние и ответила:

– Ты, наверное, внучка Могини?.. Конечно, забавно получилось, ничего не скажешь. – Она поправила темные волосы, убрав тяжелую прядь со лба. – Но нет, не знала…

– А знала бы – изменило бы это что-то? – с сомнением в голосе спросила Катя.

Ирмина, смотря ей в глаза, медленно качнула головой:

– Нет…

Катя сглотнула, выдержав взгляд черных холодных глаз.

– Понятно. Только не я ее внучка.

Черная бровь взметнулась дугой вверх. Пространство вокруг заметно напряглось и потемнело – ведьма занервничала. И заискрилась от любопытства. А девочка продолжала нарочито медленно, будто испытывая ее терпение на прочность:

– Это она моя внучка. И теперь выходит, что и ты… Не станет меня, не будет и тебя.

Ирмина минуту постояла, беспомощно оглядываясь по сторонам, и разразилась хохотом. То и дело мелькавшие в руках шаровые молнии выпали из ее рук и с шипением ударились о нефритовые плиты, оставив в них неглубокие выжженные ямки. Видно, слова светловолосой девочки изрядно развеселили ведьму. Она от души смеялась, запрокинув голову и похохатывая совсем по-девчоночьи.

– Ой, порадовала ты меня, Катя Мирошкина, – выдавила она сквозь слезы. – Там, в твоем времени, тебе либо сказки писать надо, либо к врачевателям обратиться.

– То время, которое ты имеешь в виду, – Катя решила завершить начатое, – такое же мое, как и твое. И Могиня, а значит и ты, действительно мне далекой внучкой приходится, так как я жила за две тысячи лет до нее, жила и, кажется, живу.

Ирмина приблизилась к Кате, заглянув в ее серо-голубые глаза и лукаво прищурившись. Девочка слышала дыхание ведьмы, видела ее сомнение и интерес, ее недоверие и страх.