— Всем нам нужны родные люди! — категорично отвечает няня, признавшаяся в предательстве с полной уверенностью в собственной правоте. — На себя посмотри. Мама умерла, ни братьев, ни сестер, ни отца, ни даже друзей. Старуха за океаном — последнее спасение! О себе не печешься, так хоть о ребенке подумай!

— Я хоть раз тебе жаловалась на жизнь тяжелую?! — патетично восклицаю я.

— А как же не жаловалась? — легко парирует она.

— Ладно, я хоть раз жаловалась, что не знала отца? Он меня не хотел — и мне его тоже не надо!

— Короткая же память у вас, мисс, — фыркает Фай. — До восьми лет ты мать канала-спрашивала о нем, а теперь так «ни в жизнь, да зачем, да не может быть»!

Я разворачиваюсь, подхватываю еще одну тарелку, поднимаю, показывая ее няне и молчаливо сообщая, кто на самом деле виноват в насильственной гибели бедняжки, и швыряю ее об пол с особым смаком. Фай закатывает глаза.

— Он отберет у меня ребенка! Ты хоть знаешь, какие у него адвокаты?!

— Попытается — отвечай иском о сексуальных домогательствах на работе. У тебя живое доказательство вон бегает.

— И это твой совет?!

Поняв, что срываюсь на крик, а вой Джули становится все громче, я берусь за чашки.

В этот славный момент раздается несколько очень невежливых ударов в дверь. Аж стены сотрясаются.

— Вот иди и открывай. И молись своему Аллаху, чтобы Эперхарт всех нас не зашиб!

Когда злющий Райан врывается в квартиру, где Джули воет, а я прочувствованно бью посуду, становится понятно, что только его и не хватало для окончательного дурдома на выезде. Подавив малодушный порыв спрятаться под столом, я, напротив, распрямляю плечи и скрещиваю руки на груди.

— Я ушла успокаивать Джули, — говорит Фай и скрывается в комнате.

Скинула на меня всю ответственность — и в кусты?! Вот ведь… вот…

Эперхарт подходит ко мне медленно, а я, плюнув на гордость, наоборот, отступаю назад. Он обходит островок кухни, я — тоже. Так и движемся, на расцепляя взглядов. Только он — лицом, а я — спиной. Первый круг удачный, но на втором я спотыкаюсь об один из обломков тарелки и тотчас оказываюсь в жестком захвате.

Он держит меня пальцами за подбородок, сжимает до боли, пока я не начинаю сдавленно мычать. Тогда он меня отталкивает, и я отпрыгиваю, врезаясь спиной в холодильник.

— Совсем охренел?! — рявкаю.

— Я охренел? Я?! Ты увезла моего ребенка через океан!

— Ой, да ладно. Докажи сначала, что это твой ребенок! Ты так не хотел трахать меня один, что угрожал разорвать со мной рабочий контракт. Может, я вообще где-то по пути еще и с Сержио перепихнулась! Или ты ему мой номерок зажал?