Подъезжая к дому Валери Хадсон, он намеревался задушить ее за то, что скрывала от него ребенка, за то, что вообще оставила этого ребенка. А увидев эти золотые локоны, испытал желание убить Валери за то, что не солгала и Джулия действительно дочь Клинта. Впрочем, Эперхарт был уверен, что и тот о своем отцовстве не догадывается. Он потер глаза, пытаясь таким образом изничтожить накрывшее опустошение.

Он почти ничего не знал о детях. У него не было ни братьев, ни сестер, даже кузенов — и тех не имелось. Он вырос центром вселенной одной большой семьи, залюбленный до абсолюта. И принимал свой отвратительный характер как следствие такого отношения. Он избегал женщин с балластом как чумы. Где начинаются дети — там заканчивается секс. Трудно вообразить мужчину, который выберет грязные пеленки вместо разнеженного ласками, на все готового женского тела.

Эперхарт без ложной скромности был фанатиком красивых женщин. В его личной коллекции воспоминаний было много образов, которые никогда не сотрутся из памяти. Точными цифрами он даже не заморачивался. Эперхарт не задумывался о предпочтениях по цвету волос, национальности или социальному статусу. Он обожал женщин и в отдельности, и в совокупности. И никогда не хотел принадлежать одной. Он это понял в день, когда Бриттани — Бриттани, которую он думал, что любил, — с ним порвала, отказавшись ехать на остров, а Райан испытал по этому поводу только облегчение. Он не хотел от нее ребенка. Не хотел брать ее в жены. Он вообще никогда не мечтал о домашнем уюте. Зачем это человеку, который всей душой прикипел к безликим офисам и умел делать деньги буквально из воздуха? Он мог купить все, что пожелал бы.

Но не сделать своим ребенка ничтожества Клинта Дексворта. И эта мысль оказалась проблемой. О том, что Валери Хадсон немножко особенная, Эперхарт догадывался с самого начала. С того момента, когда она влетела в двери его приемной с раскрасневшимся лицом, на самоубийственных каблуках и с растрепанными как после отличного секса волосами. Он был уверен, что она и явилась к нему именно после отличного секса. Потому что какой идиот откажется иметь такую до работы, после работы и вместо работы? Эперхарт — точно нет. И именно ему она в этом отказала.

Врут те люди, что говорят «мне никогда никто не отказывает». Да что за чушь? Отказывают конечно, просто есть те, кто воспринимает отказы с грустной моськой, и те, у кого они разжигают здоровый азарт. Валери Хадсон окончательно стала особенной, когда превратилась из легкой добычи в не легкую. Играть с ней было сплошным удовольствием, Эперхарт даже склонен был рассматривать то, что они делали, как самую долгую прелюдию в его жизни. Хоть и понимал, что с девчонкой он делает страшное. Просто не мог остановиться. То, как она краснела, было его персональным афродизиаком. Румянец ударял не только ей в лицо, но еще окрашивал шею и декольте. Вопрос, до какой отметки он спускается, не оставил Райану покоя.

Он чуть не рассмеялся, когда понял, что в руки к нему она попала женщиной лишь наполовину. Отдавать этот сопляк ее научил, но не брать в ответ. Эгоистичный кретин, он неспроста уцепился за девчонку, которая так и не поняла своей власти над мужчинами. Даже в суде он что-то мямлил о том, каким был с ней нежным и милым. А Эперхарт с трудом сдерживал смех, вспоминая, как затыкал Валери рот, притискивая ее к шкафу в собственном кабинете после милых нежностей жениха, которые достали ей до печенок, но что-то не с той стороны.

Райан был готов ради нее на многое. Где-то перетерпеть детские глупости, где-то лишние нежности, где-то закрыть глаза за неумелое и откровенное вранье. Он знал, что она в него влюбилась. И готов был ей простить даже совершенно опрометчивые, недальновидные чувства. Но она подслушала разговор с Сержио, оставила чек с высокомерным посланием, показала средний палец Веласко и пропала. А потом родила ребенка от Клинта Дексворта.

Звонок телефона оторвал Эперхарта от бесцельного разглядывания огней Дубая сквозь окна восхитительно одинокого люкса. Незнакомый арабский номер и вовсе заставил вскинуть брови.

— Мистер Эперхарт. Простите за мой звонок, это Фай Гринверс. — Эперхарт догадывался, что няня Валери полукровка, но все равно тихонько усмехнулся. Он просто обожал быть правым.

— Да, мисс Гринверс, слушаю.

— Вы не очень хорошо разбираетесь в детях, верно?

— Нет, мисс Гринверс, не очень, — вздохнул он, не видя причин скрывать очевидное. — Вы догадались правильно.

Фай помедлила.

— Вы не задали Валери очень важный вопрос. Если честно, я не уверена, что это что-то прояснит, поскольку не в курсе подробностей, но… девочка — Джулия — родилась не в срок. Она семимесячный ребенок.