— Есть сэр. — ответы подчинённых прозвучали почти вместе.

— Внимание, первое отделение. Внимание, второе и третье. Выдвигаемся.

Пламя в дальнем конце коридора подутихло к тому моменту, когда они подошли достаточно близко, чтоб лицезреть полуразвалившуюся рухлядь, в которую превратилась танкетка. Синельников обнаружил, что, как ни странно, ни одного тела из тех, кого, как он видел, поразили его бойцы, на палубе коридора нет.

Так что? Получается их всех уже забрали, то есть — эвакуировали? Или…

Или они — никого не «поразили»? Странно. Но ведь именно об этом говорит отсутствие даже следов крови на палубе.

— Проверить каюты. Второе отделение — те, что справа. Третье — слева. Стрелять во всё подозрительное. Первое отделение, остаться на месте. Производим прикрытие.

Уже не странно, а — очень странно. Придирчивая и тщательная проверка, чуть ли не обыск кают с самым обычным и привычным содержимым: столы, койки, шкафы, стулья и прочее, ничего не дала. Ни единого тела! Никого живого!

Синельников почесал бы в затылке, если б не гермошлем. Не иначе, как корабль врага оснащён потайными дверьми и хитрыми проходами — словно средневековый замок. Не хотелось бы, конечно, оставлять в тылу засады… Но — нужно выполнить главную задачу: ликвидировать или привести в «состояние, исключающее организованное сопротивление» руководство вражеского линкора. Он посопел. Но распорядился:

— Продолжаем движение по коридору. Идём к рубке.

Вскоре вышли к развилке. Три коридора вели: вверх, вниз, и вглубь корабля.

— Разделимся. Второе отделение — вверх. Третье — вниз. Сержант Фарго, сержант Латипп, принять командование над вторым и третьим. Первое отделение — со мной. Вперёд.

Коридор теперь стал явно шире, и не прошло и двух минут после того как поредевшее на трёх бойцов первое отделение вдвинулось в него, как на подволке вновь вспыхнули ослепительные лампы. Синельников чуть поморщился, светофильтр шлема защёлкал, подбирая подходящую степень освещённости.

— Базаров, Богарт. — странное ощущение заставило Синельникова отдать не менее странный приказ движущимся в двадцати шагах впереди бойцам авангарда, — Бегом назад!

Как выяснилось, капитан не зря доверился инстинктам: широкий коридор впереди вдруг расцвёл бутонами огня: в дело вступили стационарные огнемёты-ловушки! Поток пламени, клубясь и сверкая, потёк к десантникам.

— Отходим ещё назад, — Синельников видел, что клубящееся пламя увядает и иссякает, словно впитавшись в палубу, поэтому не слишком торопился отдать распоряжение просто бежать, — Солер! Видишь головки огнемётов?

— Так точно, сэр! — ещё бы ему их не увидеть — теперь, когда они выдвинулись из стен на добрый метр, и явно готовятся выплюнуть новую порцию горючего!

— Попробуй осколочными.

— Есть, сэр! — собственно, граната из оружия уже опустившегося на колено ветерана вылетела из дула быстрее, чем боец ответил. Вторая вылетела ещё до того, как первая поразила цель — да так, что теперь в коридоре полыхало, разлившись, целое море огня!

А вот к нему добавилось жару и из второго поражённого орудия. Похоже, на запасы напалма противник не поскупился. И, похоже, конструкции самого вражеского корабля ничего не угрожает. Что странно. Ведь на кораблях землян никто не осмелился бы устанавливать такие «ловушки» — это неизбежно нанесло бы такие повреждения переборкам и силовым элементам, что потребовался бы капитальный ремонт.

Синельников снова убрал руку от затылка — всё равно она наткнулась на пластик шлема. Анализаторы показывали, что материалы корпуса и стен коридоров и кают не слишком отличаются от подобных земных. Почему же враг идёт на риск того, что корабль попросту испортится, и станет небоеспособен? Что-то тут не стыкуется…