— Первое отделение. Движемся впереди. Второе. За нами. Дистанция — пятьдесят шагов. Третье — прикрываете тыл. От второго отделения — сто шагов.

Но спокойное продвижение длилось не более минуты.

Каюты впереди, расположенные на равных промежутках друг от друга вдоль всего коридора, вдруг ощетинились одновременно открытыми дверями! И из каждой выскочило по два-три бойца противника. Скафандры на существах оказались зелёного цвета! Стрельбу враги открыли практически одновременно.

Синельникову ничего не пришлось приказывать: его люди сами отлично знали, что делать! Шестеро бойцов первого отделения, включив устройства псевдогравитаторов, заняли позиции на стенах и подволке, остальные попадали на палубу коридора, стреляя прицельными очередями. Синельников видел, что огонь его подчинённые ведут эффективно — промахов почти не было! Зеленоватые скафандры дёргались, и сминались под действием крупнокалиберных бронебойных боеприпасов. Было отлично видно, как трассирующие пули легко входили в материал скафандров, надетых на существа — никаких рикошетов! Следовательно, никакой брони там у врагов и нет!

А вот следов от пуль вражеских винтовок, или что там у противника имелось, Синельников почему-то не видел. Точнее — не обнаружил до тех пор, пока вдруг не наступила кромешная тьма, рассеиваемая лишь узкими ярчайшими лучами от подствольных, и налобных, чуть позже включённых, прожекторов.

И в свете этих лучей стало видно, что враг отступил.

Потому что в то, что противник просто исчез, или стал невидим, Синельников не верил. Но кое-что всё-таки показалось ему странным. Настолько, что он скомандовал:

— Бойцы! Отходим на пятьдесят шагов, занимаем позиции в каютах!

Они успели сделать всё вовремя. Потому что впереди из-за угла коридора вдруг выехала роботизированная тележка — навроде танкетки, с огромным, зловещего вида устройством на поворотной станине. Синельников скомандовал:

— Рэнд! Достань-ка её бронебойной!

Рядовую долго упрашивать не пришлось: прицелилась-то снайпер их взвода явно заранее! Однако бронебойная граната с визгом и грохотом отскочила от передней панели агрегата, разворотив одну из стен, а когда дым рассеялся, стало видно, что аппарат продолжает неторопливо надвигаться на бойцов, чуть поводя в разные стороны раструбом полусферического отражателя, почему-то своим видом вызывавшему у Синельника самые нехорошие предчувствия.

— Броерсен, Рюкштуль. Осколочные.

Стоило двум гранатам из подствольных гранатомётов вылететь в направлении танкетки, Синельников ощутил дикую боль в ушах: не иначе, чёртов агрегат оснащён гипер-пушкой! И её автонаводчик нашёл наконец цели.

Жалобно вскрикнула Айрис Рэнд, застонала Броерсен, взревел Базаров…

Но тут реактивные снаряды преодолели разделявшие их сто шагов, и два огненных шара в конце коридора сказали Синельникову о том, что чёртов агрегат уничтожен. Ну, или повреждён настолько сильно, что отключился — боль в ушах сняло, как рукой.

Он оглядел своих.

Мауденс, уже опустившийся на колени у тела Рэнд, поднял к Синельникову лицо:

— Капитан! Капрал Рэнд без сознания. И… У неё пошла кровь из ушей: заливает шлем!

— Понял. — Синельников не без удовлетворения убедился, что остальные целы, и даже Надин Броерсен только потряхивает головой, держась за шлем рукой в перчатке, — Приказываю: рядовой Ваншайс! Рядовой Рюкштуль. Перенести капрала Рэнд в помещение, куда мы высадились. И капрала и десантное отверстие охранять до нашего возвращения.

— Есть, сэр.