– Расскажи мне о ней, – просит он.
– О ком? – не поняла Сюзанна. Она шмыгает носом. Хочет достать носовой платок из рукава, но вовремя вспоминает, что там есть еще кое-что, и это нельзя случайно уронить.
– Об Элисон Бёрч. Моей матери. Расскажи мне о ней. Что помнишь.
Сюзанна еще раз качает головой. На этот раз это и несогласие, и отказ: не могу, не буду. И мольба. Не заставляй меня. Элисон Бёрч – женщина, о которой Сюзанна не может заставить себя подумать. Она шестая в списке людей, которых Сюзанна не может не обвинять.
– Расскажи, как она пришла к вам домой, – говорит Адам. Он постукивает ногтем по лезвию ножа. Напоминание, что у нее нет выбора, будто Сюзанне нужно напоминать.
– Когда она постучала в дверь, уже было поздно. После обеда, где-то в середине недели.
Это было в четверг. Сюзанна помнит, потому что Нил был дома, хотя не должен был. По четвергам он встречался с «парнями», по сведениям Сюзанны их компания состояла из Нила и еще трех школьных товарищей, и они сидели и играли в видеоигры под пивко с травкой. Но в тот четверг, Сюзанна четко помнит, мальчишник отменили. Стив, у которого все собирались, только что перенес операцию на колене и не ждал гостей. Сюзанна помнит, как Нил невозмутимо отнесся к ироничному замечанию, что их взрослая встреча отменилась из-за того, что один из компании одряхлел настолько, что ему пришлось заменить частичку.
Так или иначе, Нил был дома. Ворчливый, на грани срыва, и он открыл дверь.
– Я узнала ее, – рассказывает Сюзанна Адаму, – но не могла понять откуда. Я смотрела через плечо Нила. Мне не было видно лица мужа, но по изменившейся позе я могла сказать, что он… под впечатлением от увиденного. Он немедленно повеселел, будто ее доставили специально для него.
Сюзанна вспоминает строку из любимого фильма, когда видит реакцию мужа.
– И что ты о ней подумала? – говорит Адам. – Ты сказала, что узнала ее. Ты с ней раньше говорила?
– Нет. Я подумала, что она… привлекательная. Этого нельзя отрицать. Одета со вкусом. И еще мне подумалось, что она выглядит безумно молодой.
Элисон Бёрч было двадцать четыре, как оказалось. Старше, чем думал Джейк, когда писал письма. Но она и правда сойдет за восемнадцатилетнюю. В противовес тонкому сложению у нее были густые волосы карамельного цвета, которые она собрала в тот вечер, как и всегда, насколько видела Сюзанна, в свободный пучок. Не ее вина
(правда, не ее)
но прическа Элисон Бёрч странно и непреднамеренно манила. Даже Сюзанна видела это. Нил уже пускал слюни в банку пива. Подростка эта копна волос, едва не спускающаяся на плечи, так же притягивает, как и потерянная пуговица с блузки.
– И что она сказала? О Джейке. Как это сказала?
Сюзанна моргает.
– Для начала она спросила, дома ли Джейк. Наверняка она знала, что его нет. Она была явно смущена. Потом я это поняла. Тогда она показалась мне высокомерной. Дома был бардак, Нил с банкой пива, и выражение ее лица, когда она оглядела гостиную… – Сюзанна качает головой и начинает дрожать. Она не замерзла, это другое. – Она, конечно, волновалась, не знала, как приступить к рассказу. Но я со своего места подумала, что она осуждает.
– То есть она тебе не понравилась, – делает вывод Адам.
Сюзанну передергивает. Он прав, ей она не понравилась. Ни с первого взгляда, ни после того, как все высказала и ушла. И дело не только в том, что она рассказала о сыне такое, что никакому родителю не захочется услышать. Признайся в этом, Сюзанна, хотя бы самой себе. Она тебе не понравилась, потому что была красива и молода.