— Пойдём, Витя! — позвала меня мать, справедливо решив, что я собрался дожидаться отца. — Он прямо оттуда на лифте поднимется.

Я оглядывался по сторонам, стараясь впитать в себя всё, что вижу, слышу и чувствую. Дворик перед домом пуст не был: в песочнице под присмотром мам возились три малыша, двое мужчин пожилого возраста играли в небольшой беседке в домино, ещё один чуть поодаль читал на скамейке газету. Поднявшись с другой скамейки, решительной походкой пересекал двор по диагонали полный парень в белой футболке. Почему-то я задержал на нём взгляд дольше. Словно что-то знакомое мелькнуло в нём — хотя что знакомое может быть у меня в этом мире?

Парень повернул вдруг в мою сторону голову и от неожиданности я остановился. На меня смотрел Пятачок. Вылитый Пятачок — тот же взгляд, те же полные щёки, тот же маленький рот. Парень тут же отвернулся, потом и вовсе исчез из вида, заступив по тропке в заросли зелени, а я, удивлённый, продолжал вглядываться в деревья, за которыми уже и силуэт его не виднелся. Матери пришлось окликать меня снова. А вот Даша заметила, как внимательно я провожал взглядом парня, так похожего на бывшего моего друга, а впоследствии подлого предателя. Интересное выражение лица её посетило.

Или мне показалось? Как и сходство неизвестного советского парня с Пятачком?

Мы зашли в подъезд и поднялись в просторном, чрезвычайно скоростном лифте — я даже «двадцать два» не успел про себя произнести — на этот самый двадцать второй этаж.

На лестничной площадке имелось четыре двери. Мы повернули направо, к той, на которой значились цифры 87. Мать достала связку ключей, просунула один из них в замочную скважину, и через мгновение мы заступили в просторные советские хоромы. Вид одного лишь коридора вызвал во мне лёгкое головокружение. Пожалуй, его метража хватило бы, чтобы переплюнуть площадь всей нашей квартиры в параллельном измерении. В обе стороны расходились комнаты — я шёл и угадывал, что из них представляет собой каждая. Вот зал — мать твою, вот это залище, в нём можно играть в футбол! — роскошная мягкая мебель с четырьмя единицами кресел и длиннющим диваном, широченная плоская панель на стене (телевизор что ли?), дверь на балкон, более напоминавший смотровую площадку для прогулок. Вот кухня — вся по периметру заставлена и завешана шкафами, пара электрических вытяжек под потолком, хитро организованные ряды полок с посудой и кухонной утварью. Вот спальня, видимо родительская — массивная двуспальная кровать с высокими спинками в дизайне средневековой Франции, трюмо в углу, заставленное баночками и мазями. Вот комната Даши — что-то такое навороченное, расхристанное, радикально несоветское: на стенах надписи латиницей, под потолком на верёвочках болтаются какие-то чучела, странной формы кровать (надувная, нет?) с валяющейся на ней гитарой, горы хлама по углам. Неужели добросовестные советские родители, среди которых Герой Советского Союза, позволяют дочери превращать собственную комнату в стойбище полудиких хиппи?

— Здесь не прибрано, — торопливо закрыла перед моим носом дверь Даша. — Потом посмотришь. А вот это, — сделала она несколько шагов по коридору, — твоя.

И, толкнув дверь, ввела меня в моё обиталище. Я ожидал увидеть тоже нечто вычурное, но комната оказалась вполне обыкновенной: кровать, платяной шкаф, стол. Только плоский телевизор на стене да расставленная по комнате аппаратура из нескольких блоков, в которых угадывались проигрыватели дисков всевозможных форматов, усилитель, вроде бы тюнер, ещё что-то, напоминавшее какие-то хайэндовские предусилители (а, собственно, они это и были) и несколько симпатичных колонок по углам. Мой двойник Витя явно был меломаном, за что заслуживал поощрений. На столе покоился прямоугольный аппарат, напоминавший наши ноутбуки.

— Ноутбук, да? — спросил я Дашу.

— Угу, — кивнула она.

Я почему-то ожидал, что она меня поправит. Что ноутбуки в Советском Союзе называются как-то по-другому.

— Прямо так и называется: ноутбук? — переспросил я. — Не иначе?

— Прямо так, — согласилась она удивлённо. — А ты как хотел?

— Ну, не знаю. Казалось, что технический прогресс должен был принять здесь какие-то свои особенности. А это что — DVD-плейер?

— Десять баллов! — сострила Даша. — Ты рождён для жизни в СССР.

— Тоже именно так называется?

— Тоже.

— Странно. Никакой разницы с тем миром.

— Ну а с чего она должна возникнуть? Разработки в бытовой технике когда начались! Телевидение — это тридцатые годы прошлого века, радио ещё раньше. Компьютеры уже в пятидесятых появились. В эти времена в наших мирах различия не наблюдались. Как ты знаешь, радикально история отклонилась в 1986 году, когда этот исландский журналист-придурок уничтожил нашего генерального секретаря. Ну, а к этому времени в мире электроники уже приличная база была накоплена. Особенно-то не соригинальничаешь, только в русле предыдущих открытий можно было двигаться.

Как выяснилось, она училась в радиотехническом институте, так что тема была ей близка. Они там, оказывается, сами компьютеры с дивидишниками собирали. Так что можно обращаться, если потребуется.