— Внимание! — снова раздался голос в наушниках. — Сейчас наступит невесомость. Как только вы увидите, что детская игрушка над вашими креслами поплыла в пространстве, можете отстёгиваться.

Я жадно взирал на своего медвежонка: почему-то казалось, что он вовсе не собирается порхать как птица. Остальные туристы уже отстёгивались, а этот ленивый медведь всё ещё не желал переходить в состояние невесомости. Я бросил взгляд на Дашу и её лисичку — рыжее животное уже вовсю парило, сестра со счастливой улыбкой на губах освобождалась от ремней. Я снова обернулся к своему медведю — он уже порхал, совершая неторопливые кульбиты. Невесомость наступила. Невесомость звала.

Я отстегнул ремни, снял с головы шлем и прицепил его зажимной скобой к спинке кресла. Всё внутреннее пространство космического корабля было заполнено счастливыми туристами всевозможной расцветки кожи и разреза глаз. Они хватали друг друга за руки и ноги, улыбались во всю ширь белозубых ртов и с радостным недоумением делились впечатлениями о том состоянии, что переживали сейчас.

— Ой, мамочка, голова кружится!

— Так здорово! Света, плыви ко мне, плыви!

— Как будто меня накачали воздухом. Я воздушный шарик, я воздушный шарик!

Подобные суборбитальные запуски для туристов осуществлялись на Байконуре каждый час: попасть в число космических туристов, как я понимал, было не так уж и просто — всё же желающих хватало — но вполне осуществимо. Даша попросила отца помочь с очередью: Герой Советского Союза Валерий Сидельников позвонил в Центр управления полётами и договорился о двух билетах для неё и меня. Доблестному ветерану Освободительных войн отказать не смогли. Вскоре мы вылетели в Казахстан.

— Внимание! — голос в ушах не дремал. — Через пару минут ваш корабль максимально сблизится с орбитальной станцией «Мир». Международный экипаж станции непременно помашет вам руками. Если вы захватили с собой бинокли и прочие оптические приборы, то вполне сможете рассмотреть через иллюминаторы их лица.

Все бросились к отсекам, вмонтированным в спинки кресел и принялись доставать откуда бинокли. Фотоаппараты и видеокамеры были уже наготове. Даша с самого начала снимала всё происходящее на камеру. Я предлагал передать её мне, чтобы и она попала в этот видеоотчёт о нашем космическом путешествии, но вздорная девчонка проявляла ненужную любезность и отказывалась.

— Да щас, щас. «Мир» поснимаю и передам.

Я подплыл к свободному иллюминатору по правому борту и прильнул к толстому и прохладному стеклу лицом.

— Вот он, вот! — закричал кто-то.

Я ничего не видел. Окидывал взором всё звёздное пространство, парившее передо мной, но ничего крупнее капелек звёзд в поле зрения не попадалось. Впрочем, одна из капель настойчиво перемещалась из левой части звёздного океана в правую. Перемещалась и укрупнялась. Это она, станция «Мир»!

Через минуту она стала крупной настолько, что на её корпусе отчётливо проглядывались раскрытые солнечные батареи, а вскоре различались и четыре продолговатых колбасины отсеков, составлявших её корпус. В иллюминаторах станции действительно было заметно шевеление.

— Смотри! — подплыла, передавая мне камеру, сестра. — На увеличении их видно.

В дисплее с нервно подрагивающей картинкой в одном из иллюминаторов я разглядел человеческое лицо. Лицо вроде бы улыбалось нам и совершенно определённо махало рукой. Туристы просто визжали от восторга. Я тоже ощутил в груди необыкновенное вдохновение — даже не от проплывающей от нас в каких-то паре сотне метров легендарной и неоднократно модернизированной станции «Мир», а скорее от вида голубой планеты Земля, которая вдруг выплыла откуда-то снизу и ослепила своим великолепием. О, это было потрясающее зрелище! Хрупкая, почти игрушечная Земля — плакать хотелось от ощущения абсолютного счастья: ты оторвался от её тверди и взираешь сейчас на неё свысока, как повелитель, как сам Создатель. А ещё от осознания собственной ничтожности пред лицом мироздания.

— Луна! Мама, смотри, Луна! — слышался девичий голос сбоку. — Жаль, на ней не видно станции колонистов.

— Ну, ещё чего захотела! — отвечал ей пожилой женский голос. — Разве отсюда разглядишь!

— Игорь так здорово описывал Луну в своём видеописьме! К нему хочу!

— Потерпи, у него скоро отпуск. Налюбуетесь друг другом.