«Конец артерии ушел куда-то за кость», – сказал профессор. Я закрыл глаза, приготовившись к худшему.

Но операция закончилась в высшей степени успешно. «Доктор Нагаи, вы в полном порядке. Кровотечение остановлено», – сказал профессор, выпрямляясь. Я поблагодарил его, еле шевеля губами. Затем внезапная слабость растеклась по всему телу, и я снова потерял сознание.

Когда я открыл глаза, солнце уже село, а земля вокруг пылала. Дьявольское облако, захватившее небо, сияло ярко-красным светом. Только на западе, над горой Инаса, виднелся островок синего неба, на котором выделялся тонкий, острый полумесяц. В долине мужчины собирали доски, солому, чтобы соорудить временные сараи, в то время как женщины готовили ужин – варили тыквы в стальных шлемах. Молодые Нагаи и Тадзима пошли в здание местной администрации, чтобы получить продовольственные пайки. Остальные расселись вокруг костра.

Узкий круг, составленный из тех, кому повезло выжить. Глядя на лица моих товарищей, я чувствовал, что мы теперь навсегда связаны невидимой нитью судьбы. Крепко взявшись за руки, мы сидели в тишине. Из темноты выше по холму донеслись жалобные крики: «Носилки! Дайте носилки! Разве никто не сделает обезболивающий укол?» – вопрошал дрожащий голос, просящий за друга. Другой голос оплакивал отца или мать. В унисон звенели голоса великой мольбы.

Мы сидели тихо, смиряясь со смертью семи наших товарищей. Сообщили, что Сакиту из дерматологического отделения нашли в траншее с переломом бедра. Фудзимото едва успел выбраться из горящего здания, после того как разобрал пол и упал этажом ниже, повредив ногу. Тяжело ступая, опираясь на палку, он пришел к нам, готовый помогать, но мы отправили его домой. Но где Катаока, которого все ласково звали Осьминожек, или Цудзита, Ямасита и другие медсестры, всего пять человек? Будь они живы, несомненно, они сидели бы сейчас здесь. Это были такие люди, которые даже будучи смертельно раненными, приползли бы сюда, чтобы сделать последний вдох вместе с нами, даже если бы их души готовы были вот-вот покинуть их, оставаясь связанными с телами только волосами на головах. Но прошло уже восемь часов, и от них не было ни весточки, и нам ничего не оставалось, как предположить, что они мертвы. Мы склонили головы в молчаливой молитве.

Появился неуклюжий большой мужчина. «Доктор Нагаи! Наконец-то я вас нашел», – сказал он и заплакал. «Доктор Сэйки. Вы живой?!» – я с трудом узнал его. «Один я остался, – ответил он, тяжело опустившись на землю. Почерневший кусок дерева, на который он опирался, выпал из его рук с глухим звуком. Его плечи вздымались, он тяжело дышал и походил на огромного раненого быка. – Пойдемте! – он задыхался. – Студенты умирают. Более половины уже мертвы. Поспешите сделать им уколы. Мы не можем оставить их так умирать. Они в убежище кафедры фармакологии».

– Да, сейчас идем. Поешьте тыквы!

– У меня нет на это времени. Сто съеденных тыкв не спасут студентов. Идемте немедленно!

Профессор Фусэ, старшая медсестра, Хасимото и Косаса взяли сумки первой помощи и встали. Доктор Сэйки тоже поднялся, при помощи Сиро.

«Университета больше нет, – сказал Сэйки и добавил: – Это ужасно. Все мертвы. Дорога сюда была невыносима. Мне потребовался почти час, чтобы преодолеть триста метров. Но я должен вернуться. Хорошо, что встретил вас. Теперь мы сможем помочь студентам».

Опираясь на плечо старшей медсестры, доктор Сэйки и его спутники направились к горящему университету.

Мы разделились на группы. Одна группа провела ночь, помогая раненым на холме позади корпуса фундаментальной медицины. Доктор Оокура, медсестра Ямада и другие оказывали медицинскую помощь в сарае, который соорудили из подручных материалов. Умэдзу и мне выпало спать на соломе внутри этого сарая. И какой же странной казалась эта ночь! Мертвая тишина и опустошение окружали нас. Даже насекомые – и те были уничтожены.

Тем временем команды спасателей пробились к раненым и умирающим – их освещал огромный костер, что заполнил землю и опалил небо. Им перевязывали раны, ставили уколы, их переносили в безопасное место. Порой путь преграждала огненная завеса, и люди вынужденно меняли направление, чтобы обойти барьер из упавших деревьев, через который невозможно было перелезть. Еще вчера они с легкостью перелезали через каменные стены, но сегодня и этих стен нет. Одна из команд, не заметив, что деревянный мост сгорел, упала в канаву вместе с пациентом, которого несли. Гвозди пронзали подошвы, впивались в ступни, кровоточащие ноги доставляли мучительную боль при каждом шаге. Колени, порезанные битым стеклом и залитые кровью, прилипали к штанам.

Нашли и профессора Такаги, декана медицинского факультета, перенесли его в безопасное место. Затем появились профессора Исидзаки и Мацуо. По мере того как люди прибывали, сарай заполняли стоны и крики. Дочь доктора Тани, декана фармацевтического факультета, была серьезно ранена. Прибежище тут нашел и сотрудник страховой компании. Просили о помощи двое военнопленных. Вражеские самолеты дважды пролетали над нами и с глухим звуком сбрасывали пачки листовок.

К полуночи пожар наконец начал утихать. Крики раненых прекратились, будто все умерли или смирились с судьбой, а может быть, просто уснули от боли и усталости. Зловещая тишина воцарилась на небесах и на земле.

В то же самое время в Императорской ставке[28] в Токио Его Величество Небесный государь Император Японии принимал священное решение о прекращении военных действий[29].

Вторая мировая война – это драма, которая была разыграна на огромной сцене, охватившей и сушу, и море. Опасаясь дальнейших потрясений, на сцену вывели нового актера – атомную бомбу, что стало кульминацией этой драмы. Приближался финал.

В этом было что-то зловещее и торжественное. Я смотрел на низко нависшее вялое небо, на котором неестественно ярко сияли радиоактивные облака. В каком направлении плывут эти облака? В сторону горя или счастья? В сторону справедливости или зла? Одно было несомненно – в этот момент и в этом небе над Нагасаки поднимался занавес новой эры – эры атома.